Мир под напряжением. История электричества: опасности для здоровья, о которых мы ничего не знали - стр. 13

Таблица 1. Эффекты от воздействия электричества, открытые в XVIII в.

«Я почти полностью отказался от экспериментов с электричеством». Автор этих слов сообщил о своей непереносимости электричества не в современную эпоху переменного тока и радиоволн, а в середине XVIII в., когда люди работали только со статическим электричеством. Французский ботаник Тома-Франсуа Далибар сообщил о причинах Бенджамину Франклину в письме, датированном февралем 1762 г. «Во-первых, различные электрические удары так потрясли мою нервную систему, что моя рука страдает от конвульсивного тремора, настолько сильного, что я не могу и стакан ко рту поднести; и если я сейчас коснусь хоть одной электрической искры, то не смогу целых двадцать четыре часа даже поставить свою подпись. Еще я заметил, что мне теперь очень трудно отправлять письма, потому что электричество из испанского воска, передаваясь в мою руку, лишь усиливает тремор».

Далибар такой был не один. Книга Бенджамина Вильсона A Treatise on Electricity («Трактат об электричестве», 1752) поспособствовала росту популярности электричества в Англии, но вот самому ему пришлось не слишком хорошо. «После того, как я перенес множество ударов в течение нескольких недель, – писал он, – я настолько ослаб, что даже самое малое количество электрической материи в бутылке наносило мне сильнейший удар и вызывало необыкновенную боль, такую, что я прекратил всякие дальнейшие попытки». Даже потирая рукой стеклянный шар – то есть пользуясь самой примитивной из существовавших тогда электрической машиной, – он страдал от «жестокой головной боли»[37].

Автор первой немецкой книги, полностью посвященной электричеству, Neu-Entdeckte Phænomena von Bewunderns-würdigen Würckungen der Natur («Новооткрытый феномен чудесной деятельности природы», 1744), страдал от постепенно прогрессирующего паралича одной половины тела. Иоганн Доппельмайер, профессор математики из Нюрнберга, которого еще называют «первым электрическим мучеником», упрямо продолжал свои исследования и умер от инсульта в 1750 г. после очередного эксперимента с электричеством[38].

Вот лишь три ранние жертвы – трое ученых, которые помогли родиться электрической революции, но сами в ней уже участия не приняли.

Даже у Франклина развилась хроническая неврологическая болезнь, которая началась в период экспериментов с электричеством и потом периодически возвращалась в течение жизни. Хотя он страдал еще и от подагры, другая проблема беспокоила его куда больше. 15 марта 1753 г. он писал о своей головной боли: «Уж лучше бы у меня так болела пятка – с этим я бы справился лучше». Один из рецидивов, когда в 1757 г. он посетил Лондон, продлился почти пять месяцев. Он писал своему врачу, что «голова кружится и плывет», он слышит «какой-то гул», а перед глазами пляшут «маленькие, тусклые, едва заметные огоньки». Фраза «ужасная простуда», часто встречающаяся в его переписке, обычно сопровождается упоминанием той же самой боли, головокружения и проблем со зрением[39]. Франклин, в отличие от своего друга Далибара, так и не заподозрил никаких связей с электричеством.

Жан Морен, профессор физики в Шартрском королевском колледже и автор книги Nouvelle Dissertation sour l’Électricité («Новая диссертация об электричестве») считал, что подвергать себя воздействию электричества в какой бы то ни было форме вредно для здоровья, и, чтобы проиллюстрировать свою мысль, он описал эксперимент, для которого использовал не машину для получения электричества путем трения, а своего домашнего кота. «Я положил на покрывало своей постели большого кота, – писал он. – Я погладил его и в темноте увидел, как сыплются искры». Он продолжал гладить кота более получаса. «Тысяча маленьких огоньков летала там и сям, и чем дольше я гладил, тем больше увеличивались искры, пока не стали похожи на сферы или шары огня размером с лесной орех… Я поднес глаза к одному из этих шаров и тут же почувствовал болезненное жжение в глазах; остальное мое тело от удара не пострадало, но вслед за болью последовало головокружение, от которого я упал набок, меня оставили силы, и я сражался, так сказать, с обмороком, сражался с собственной слабостью, от которой пришел в себя лишь через несколько минут»