Мир меняющие. Книга 1. Том 2 - стр. 2

Рыболовы принесли рыбы, девочки, что постарше, как смогли, почистили и разделали ее, нацепили на валявшиеся неподалеку прутики, невесть как оказавшиеся здесь. И, вскоре насытившиеся и отмытые дети уже спали, расположившись вокруг тлеющего костерка. Они не оставили никого дозорным или костровым. Несмотря на все испытания, подтолкнувшие их к преждевременному взрослению, они все же оставались детьми.

В Пещере Ветров царило затишье. Дети спали. Драконы дремали, разместившись в темных углах – лишь иногда в свете полупотухшего костра всверкивал полуоткрытый глаз, озирающийся вокруг – спать не велено, но подремывать-то можно. Костерок тлел-дотлевал, да и потух совсем. Стало совсем темно.

Вальд проснулся от нестерпимой боли в животе, которая согнула его пополам. Непривычная обильная еда и сырая вода, выпитая после жирной рыбы, сделали свое дело. Мучительная резь и бурчание не давали спать. Мальчик встал, на ощупь пробрался к куче камней, стараясь отойти подальше, чтобы самому потом не вляпаться. Мрак царил непроглядный. Лишь сверху кое-где светлели какие-то пятна. Долго сидел, освобождая желудок, еда выходила со стонами и вздохами. Когда смог подняться, ноги зашлись в мелкой противной дрожи. Пошарил руками вокруг – ни листика, ничего похожего даже на это не было. Подтираться песком совершенно не хотелось. Мальчик, сызмальства приученный матерью содержать себя в чистоте, даже в пустыне, где влага становилась мерилом жизни и предметом первой необходимости, решил добраться до воды, чтобы совершить необходимый туалет. Где ползком, где на карачках, где на ощупь – потихоньку, помаленьку, придерживая одной рукой штаны, дополз до влажного песка и тут же пребольно ударился об шершавый здоровущий камень, лежащий у кромки воды. Попрыгал на одной ноге, шипя от боли, но даже не вскрикнул, опасаясь, что разбудит ящеров. Да и спутников переполошить не хотел.

Вальд, как истинный астроном, врожденным чутьем уже давно вычислил всех, кто к каким кастам принадлежал. Нашел и того, кто был его кровником. Это был тот вечно молчащий мальчик, которого звали Кир, у него была бумажка, на ней написано, как его имя. Вальд очень удивился, что есть еще астроном-ребенок, мама говорила ему, что он остался единственный на весь Мир, а то и на всю Зорию. Глаза привыкли к царящему мраку, который уже не казался таким непроглядным. Откуда-то попадали полосы серого света, в которых плясали пещерные пылинки. Вальд добрался до воды, вымылся, и не смог удержаться, чтобы не поплавать в прохладной темной водичке, которая перестала быть враждебной и неживой. Воду впервые в жизни в таком изобилии он увидел совсем недавно и не мог никак насладиться ее вкусом, прохладой и ощущениями. Плавал долго. Чувствуя, что начинает мерзнуть, выбрался на песок, заметив, что оказался далеко от спящих. Попрыгал поочередно на ногах, чтобы вылилась вода из ушей – так научили его вчера ребятишки, для которых купание не было новинкой. Были даже и такие, которые купаться не любили совершенно, хотя вчера в воду полезли и они. Их Вальд не мог понять, как ни пытался. Даже сейчас, когда мальчик только покинул воду и уселся обсыхать на куске дерева, неизвестно какими путями попавшего сюда, его тянуло снова окунуться. Одежда осталась там, где он вошел в воду, а в пещере было довольно зябко. Сидел, вздрагивая от окружающей прохлады, обняв себя руками. От нечего делать и от присущего всем детям любопытства, жадного до чудес, начал вертеть головой в разные стороны. Потом решил согреться – попрыгать, растереть ноги-руки. В посветлевшем воздухе увидел нечто, привлекающее взгляд – что-то блестящее. Это нечто поблескивало в неглубокой ямке неподалеку от воды, полускрытое какими-то тряпками и высохшими ветками. Решил подойти поближе, чтобы лучше рассмотреть находку – и увидел шесть диковинных каких-то ключей. Они блестели в полумраке пещеры, словно лежали под ярчайшим светом. На первый взгляд они были похожи, как две песчинки, но вот на второй взгляд – казались похожими на ступеньки – первая, вторая, третья, и так до шестой. В полумраке пещеры они звенели, звали: «Прикоснись, дотронься, забери нас, нам так одиноко тут…». Но мальчик был умен и сообразителен. Он твердо знал, что чужие вещи трогать нельзя, как бы соблазнительно они не выглядели. А забирать себе и вовсе – они ж чужие. Но место заприметил, где лежат эти штуки, похожие на ключи – стены там исписаны какими-то темными знаками. Увидел, что на стенах пещеры заплясали-задвигались крылатые тени, стали видны стены пещеры – пора было возвращаться. С удовольствием снова погрузился в воду, которая уже не казалась такой маслянисто-черной, как недавно. Нырнул – умение плавать и нырять пришло к нему само и сразу – словно он всегда это знал. Выбрался на песок рядом со своей одеждой, натянул тряпки на еще влажное тело и бесшумно пробрался к детям, до сих пор спавших беспокойным сном. Улегся почти в самом центре, чтобы не привлекать внимание драконов, если вдруг те решат устроить осмотр своих маленьких пленников. А ящеры и на самом деле просыпались – словно кто-то пнул каждого и велел вставать. Проснулись, сгрудились возле выхода из пещеры. Дети еще спали. Сам он лежал, тщательно зажмурив глаза, стараясь не шевелиться, даже дышал реже. Сердечко билось в бешеном ритме, мальчик постарался обратиться в слух, аж вспотел от желания расслышать, о чем говорят их мучители. Услышал торопливый шепот и вздрогнул – от неожиданности. Приоткрыл глаз: рядом лежал неподвижно мальчик. Он скороговоркой зачастил про то, что драконы говорят о ключах, о том, что скоро придет Хрон, и надо будет опять тащить эти куски мяса – это они про нас, – горько усмехнулся мальчик, – а ключи, ключи кто понесет, да кто понесет, пусть эти и несут, мне они лапы жгут. Мальчик замолк, потом всхлипнул: