Мир-ловушка - стр. 41
Появившийся в проеме щуплый парень – Атхий по прозвищу Козья Харя – уже выхватил из-за пазухи другой нож, но Титус, шагнув к нему сбоку, легко уклонился от нацеленного в живот лезвия и нанес достаточно сильный, но не смертельный удар по горлу. Козья Харя упал. Боковым зрением Титус поймал восхищенный взгляд Гания – и прыгнул вперед, сбив с ног Тубмона, который, направив на него нечто вроде толстого стеклянного карандаша, уже начал бормотать заклинание. Успел.
Никогда он не понимал этих снобов, брезгующих простым оружием! Ну да, амулеты не дают осечек, не знают промахов и разят наповал. Но для того чтоб их задействовать, надо от начала до конца, без ошибок произнести активирующее заклинание – а пока его произносишь, треснут тебя, не мудрствуя лукаво, дубиной по голове, и плакала твоя магия…
Афарий и маг-преступник упали на мраморные плиты. При этом Тубмон выронил и «карандаш», разлетевшийся на осколки, и невзрачную с виду шкатулку, которую зажимал под мышкой. Видимо, грабители только что извлекли ее из чрева Драгохранителя – похожего на сидящую собаку металлического зверя с широко разинутой пастью. Пасть заклинивал в этом положении покрытый сложной резьбой деревянный стержень. Тоже магическая штучка. Обычную деревяшку Драгохранитель смял бы, как палочку сахарного печенья.
Маг, зло оскалившись, повернул правую кисть, направляя в лицо Титусу алый камень перстня на безымянном пальце, но афарий ткнул его в нервный узел, и рука бессильно упала. Тубмон не остался в долгу: отпрянув, лягнул противника в подреберье тяжелым башмаком с шипастой окантовкой. Титус зашипел от боли. Оба вскочили.
– Ганий, копируй! – не сводя глаз с мага, приказал Титус.
Этот недоучка опасней, чем он думал… Они стояли друг против друга, слегка покачиваясь, как две змеи, изготовившиеся к броску. Между тем Ганий подхватил шкатулку, поставил на стол. Чуть не порвав в спешке свою тунику, достал из кармана коробочку с читающим камнем – оправленным в золотую сетку красноватым кристаллом величиной с перепелиное яйцо.
Тубмон вновь попытался поднять руку с перстнем. Парализованная рука плохо слушалась, эта попытка отняла у него слишком много энергии и внимания, чем и воспользовался Титус. Бросившись на мага, он чуть не получил удар в пах, но успел развернуться боком, сделал подсечку, повалил противника на пол, заломил ему руку за спину и сорвал перстень. Взвизгнув, маг другой рукой ущипнул афария за ляжку – очень больно, с вывертом. На миг растерявшись, не столько от боли, сколько от неожиданности, Титус отпустил его. Маг тут же выскользнул, откатился и через секунду уже стоял на ногах. Его темные, с желтоватыми белками глаза дико горели.
«Если бы ты не поддавался гневу и владел собой, ты бы дрался лучше», – про себя отметил Титус, бдительно наблюдая за Тубмоном. Сам он не испытывал ни злости, ни азарта. Он должен отвлечь мага, пока брат Ганий копирует нематериальное содержимое шкатулки. Этот озлобленный человек не враг ему, хоть и вступил на преступную стезю.
Они кружили по комнате, озаренной светом расставленных в нишах магических ламп в виде идонийских узкогорлых ваз. У Тубмона наверняка имелось еще кое-какое оружие помимо перстня, который отобрал Титус, и разбившегося «карандаша», но он уже оценил подготовку своего противника и не смел сделать ни одного лишнего движения.