Мир колонизаторов и магии: Практика - стр. 26

Существовал ещё вариант, это пойти и всё рассказать ректору. Но что-то меня останавливало, я не был уверен, что это правильное и здравое решение. До истечения указанного срока оставалось всего лишь три дня, когда меня накрыли новые проблемы. Вечером ко мне подошла Мерседес и сказала.

– Эрнандо Хосе Гарсия-и-Монтера, ваш вызов принят, и мою честь будет отстаивать мой друг Альфонсо Хуан Родригос-Санчес. Его я назначаю от себя, для защиты моей чести и достоинства.

Да, нашла себе защитничка – Альфонсо! Одно имя чего стоило, в нашем-то мире, являющимся нарицательным. Здесь же оно не обладало никаким скрытым намёком, но этот испанский дворянин был ещё той сволочью. Умной и пронырливой, а также, отлично владеющей шпагой, сволочью.

– Согласно правилам, выбор оружия за вами.

– Шпага!

– Ваш секундант?

– Алонсо Перес.

– Хорошо. Секундантом моего избранника будет мой отец. Узнав, что вы вызвали на дуэль моего представителя, он лично решил видеть этот бой, и будет секундантом с моей стороны.

Очень удивив меня, Мерседес развернулась и тут же ушла, не дав мне времени для вопросов и уточнений, оставив грустно размышлять, как я докатился до того, что буду сражаться насмерть против своей же любви.

Метаморфозы этого мира, этика и психология классовых отношений, определённые правила и защита чести, все это плотно переплелось в тугой клубок, не оставив для меня никакого выбора. Алонсо Перес был свидетелем нанесённого оскорбления и, в случае моего игнорирования этого унижения, сразу же поставил бы в известность и всех остальных. А дальше? О том, что последовало бы дальше, и думать не хотелось.

Ну, что же, дуэль, так дуэль, от нее уже не отвертеться. Возможно, что это выход. Если меня убьют, то проблема решится сама собой, и ни призраку, ни ордену я не достанусь. Гадость, но всё равно, приятно. Ни что так не радует, как неудача твоих врагов.

***

Мерседес находилась на занятиях, когда в академию приехал её отец, граф де Сильва. Войдя в свою комнату, она была неприятно удивлена его прибытием и, приняв образ покорной пай-девочки, приготовилась слушать отцовские нотации.

– Негодная девчонка, ты что себе позволяешь? Опять связалась с этим Гарсией. Тут что, других парней нет? Почему я уже два года слышу эту фамилию. Гарсия, Гарсия, Гарсия! Зачем я его спас с необитаемого острова, пусть бы он там и сдох, и не мучил бы меня проблемами, связанными исключительно с тобой, Мерседес. Несносная девчонка, отвечай, что ты опять натворила, кого ты оскорбила?

– Гарсию, папа.

– Святая Мария! Он же никто!

– Он успел получить титул барона, от вице-короля Неаполя.

– О, хо, хо. Гм, не знал, удивительно. В высшей степени удивительно. А мальчишка, оказывается, не промах. И титул успел получить за какие-то заслуги и девчонку себе красивую и знатную присмотрел. Молодец! А ты дура!

– Я не дура! – взвилась на слова отца Мерседес.

– Но-но, не повышай на отца голос, иначе я вызову сюда Долорес, и она отшлёпает тебя ремнём, в моём присутствии. Зачем ты оскорбила этого гачупина?

– Это случайно получилось, отец.

– У тебя всё случайно получается, случайно проткнуть, случайно пнуть, случайно оскорбить. И, тем не менее, ты ничего не говоришь своим родителям. Слава Святой Марии, у меня есть здесь глаза и уши, которые и докладывают о твоём поведении. Этот мальчишка уже достал всю нашу семью, и я прибыл, чтобы быть секундантом твоего бойца. Сегодня гачупин либо умрёт, либо я серьезно подумаю насчёт твой судьбы. Может, и вправду, отдать тебя за него замуж, лишить тебя наследства и денег, и пусть он любит тебя на своём корабле, в окружении неотёсанных басков или нанятых мавров, им, я думаю, понравятся такие развлечения.