Минуты между нами - стр. 46
— Ну наконец-то ребята! Я уже извелась вся! Как квест? — Она бросает ветошь на подоконник и, обтерев руки влажной салфеткой, спешит к нам.
Девчонки наперебой начинают рассказывать об испытаниях и жаловаться на холод. Пацаны же без лишних слов топают к столу. Оголодавшие, они с радостью хватают все, что есть: в ход идут сушки, чёрный хлеб и даже оставленные кем-то яблоки.
— А может, ну его? — морщится Косолапов, вгрызаясь в кислую мякоть одного из них. — Поиграли, и хватит. Давайте на этом точку поставим. Лично мне всё это уже осточертело!
— Поддерживаю! — голосит Колупаева, отпивая из пластикового стаканчика едва тёплый чай. — Уже хочется нормально поесть.
— И домой хочется, — страдальческим голоском вторит подруге Аня.
— Автобус придёт, и поедем! — суетится Ирина Григорьевна, разливая по стаканчикам остатки чая.
— А разве он куда-то уезжал? — Достаю из рюкзака один из термосов и ставлю тот на общий стол.
— Лера, ну, разумеется! А что ему здесь делать сутки напролет? — смеётся классная и взамен целого термоса вручает мне наполовину заполненный сладким чаем стаканчик. — У нас с вами мероприятие до семи вечера! Насколько мне известно, ещё планируется костёр, да и зелье вы там какое-то недоделали, верно, Стас?
Незадачливый аниматор кивает, а сам продолжает с опаской осматриваться по сторонам. По всей видимости, у парня свои какие-то счёты с этим зданием. Усмехаюсь и выуживаю из рюкзака сухарики и завёрнутые в фольгу бутерброды с ветчиной. И если первыми я решаю поделиться со всеми, то хлеб с колбасой — только мой!
— Слушайте, а ужин в этом забытом Богом месте не планируется? — свирепым волком воет с другого края стола Кротов, голодным взглядом пронзая еду в моих руках.
— А что, одной любовью уже не наедаешься, Кротик? Прокисла? — Жадно впиваюсь зубами в бутерброд и прикрываю глаза от удовольствия. Боже, как вкусно! И только потом осознаю, как неестественно тихо вдруг стало вокруг. Я что, произнесла свой вопрос вслух?
Кусок ветчины застревает в горле, а щёки мгновенно начинают пылать огнём: одно дело разозлить зверя наедине и совсем другое — на виду у всех. Глубокий вдох… Медленный выдох… Кто его знает, быть может, они последние для меня!
А с другой стороны, ну какой из Данилы зверь — так, кротик, верно? Ну укусит, ну попыхтит, крыса подслеповатая! Но сколько себя ни подбадриваю, не помогает! Да ещё и пялятся все на меня, как на статую Аполлона с фиговым листочком в причинном месте. Ну что за наказание такое?!
— Вы это тоже слышали? — первым отмирает Лихачёв. Сдув со лба челку, он приставляет раскрытую ладонь к уху и наигранно прислушивается.
— Что? — щебечет Алёна.
— Ты о чём, Егор? — уточняет классная.
— Как будто голос из болота. — Лихачёв едва сдерживается, чтоб не заржать. — Буль-буль, буль-буль! А! Стойте! Это ж Ильина голос подала!
Неловкая тишина тотчас сменяется безудержным смехом, а мой намёк на жирные обстоятельства с лёгкой руки Лихачёва трансформируется в обыкновенную зависть.
— Ты присмотрись, Крот! Ильина, походу, ревнует! — беснуются парни.
— Да к чему там присматриваться! — ржёт Данила и возвращает должок:— Ни рожи, ни кожи! Так, тень бесцветная.
— Ты бы, Ильина, рот свой поменьше открывала! — притворно льнёт к Кротову Уля. — А то воняет!
— Ребята, довольно! — вмешивается Ирина Григорьевна, да только заставить прихвостней Кротова замолчать — всё равно что пытаться голыми руками остановить несущийся с горы локомотив!