Минус два. Просветление. Том 4. Роман - стр. 11
– Как ты себя чувствуешь, сынок?
– Мама! – совладав с непослушной глоткой, воскликнул он и почувствовал капельку влаги на своей щеке. – Как хорошо, что ты пришла…
– Ты никогда не называл меня этим словом вслух, хотя и порывался. Помнишь? – женщина присела рядом, сдвинула белое покрывало и дотронулась тёплыми пальцами до его руки. Он не понял её слов, не вспомнил сказанное ею, но почувствовал прикосновение, а вслед за ним физически ощутил свою руку. Пока только руку, которой схватил женскую ладонь с таким трепетом, словно боялся, что её сейчас же у него отнимут. Не дождавшись ответа на вопрос, женщина проговорила: – Вспоминай, сынок, вспоминай!
– Не могу… Помоги мне, мама! – отчаянно воскликнул он и пристально взглянул в её лучистые глаза. Время снова остановилось и двинулось вперёд только в тот момент, когда с памяти мужчины начала медленно сползать пелена: – Ма!!! Как я мог забыть? Прости меня, мама!
– Не печалься, сынок, – улыбнулась она, вставая и поправляя покрывало. – Я скоро вернусь, а ты отдыхай и… вспоминай. Ты можешь, ты сильный, мой сынок, мой Андрей!
Он растерянно наблюдал, как женщина удаляется от него и исчезает в белизне пространства за пределами доступной ему видимости. «Так вот ты какой, Белый Свет!» – вдруг подумалось ему. Для того чтобы сознание не растворилось снова в облаке беспамятства, следовало сосредоточиться на чём-то конкретном. И такой точкой сосредоточения стало услышанное им собственное имя – Андрей. Он принялся мучительно вспоминать, и в голове замелькали сначала несвязные образы, картины, фразы и звуки. Напряжённая работа мысли утомляла, Андрей погружался в сон, во тьму сновидений, но не переставал вспоминать. От особенно мрачных снов он в ужасе просыпался, и снова видел окружавший его непонятный и удивительный Белый Свет. В очередной раз утратив счёт времени, Андрей забеспокоился и засомневался: не привиделась ли чудесная женщина ему во сне? Но он не переставал ждать её, напрягать непослушную память, и… Ма вернулась.
– Вижу, что ты приходишь в себя и многое вспомнил, – с улыбкой произнесла она, останавливаясь в нескольких шагах от постели. – Хватит разлёживаться, пойдём со мной!
– Но как? – ахнул Андрей. – Я не ощущаю своего тела и не могу управлять им!
– Просто встань и иди.
Осознать смысл двух глаголов оказалось непросто. Но, произнесённые Ма, они перестали быть просто словами, а превратились в побуждение к действию. Смыслом жизни Андрея стало совершение этого действия… Как же это нелегко – постичь смысл и совершить усилие над собой! Секунды ли прошли, минуты или часы, прежде чем он решительно оттолкнулся локтями от поверхности постели и поднялся на ноги? Ощущения Андрей испытывал странные. Ему не хватало уверенности в себе даже для того, чтобы твёрдо стоять на ногах. Но прежде всего он устыдился своей наготы. В голове засела мысль: стоять перед Ма голым – верх неприличия. Однако, взглянув на своё тело, Андрей с удивлением обнаружил, что облачён в свободные белоснежные одежды, и стыдится ему нечего.
Склонив голову к плечу, самая прекрасная женщина на белом свете с улыбкой наблюдала за первыми, несмелыми шагами своего блудного сына, а затем протянула ему руку и медленно повела его за собой. Такой лёгкости своего тела Андрей не ощущал никогда ранее. Движения постепенно приобретали плавность, ритмичность, гармонию, сродни музыке и полёту птиц. Вскоре, неведомым образом, Ма и Андрей оказались в другом, столь же белоснежном помещении, посреди которого находился накрытый на двоих белый столик и два белых стула. Усевшись напротив Ма, Андрей заглянул сначала в её удивительные глаза, а затем на приготовленные яства. Есть и пить ему не хотелось, но белый хлеб, многообразие фруктов и бокалы, наполненные кроваво-красной жидкостью, притягивали взгляд.