Милый белый свет - стр. 6

– Да уж,– я уже настолько пришла в себя, что могла говорить,– мужики с квартирами у нас тут на каждом углу валяются. Коленька наш, кстати, если бы был без семейства; с гостинкой, сразу видным женихом стал! На него бы толпы красавиц кидались!

– Может быть. Но у тебя есть квартира!

– Да?

– Вот эта, наша. Она же тебе останется. Двухкомнатная, в центре, планировка шикарная! Завтра же пойдем оформлять завещание. Лады?

Я внимательно посмотрела на маму. Уж не издевается ли она? Да вроде, нет. И лицо такое воодушевленное.

– Спасибо, мамочка, но это мне не нужно. Мне не доставит удовольствие мечтать о вашей с папой смерти.

– Ну, мы все же оформим. Хочешь, не хочешь, а это наше дело. А у тебя…,– она подошла ко мне сзади и погладила по голове,– у тебя все еще впереди. Тебе жить и жить. Жить и получать удовольствие от жизни. Не грусти!

Вот какой у меня хлипкий был повод, чтобы медленно и целенаправленно втаптывать в грязь мою жизнь. Потом у меня появилось еще много поводов: брак с алкашом-тунеядцем, жизнь со свекровью-мегерой, ненавистная работа.… Иногда, в редкие минуты просветления, я понимала, что мой алкоголизм не является следствием этих причин. Все совсем наоборот. Все эти причины возникают на почве алкоголизма. Но если это так, то где реальная причина? В роду, кажется, пьющих, не было. А реальная причина, наверное, есть, но мне она неизвестна. Совершенно неизвестна.

Впереди огоньки – это киоск. Куплю я себе, пожалуй, бутылочку пива. А то «трубы горят». И прийти после ресторана совершенно трезвой – подозрительно. Возле киоска устроились два мужика «неопределенного возраста». Как говорится, не отходя от кассы. Тут и водочка, и капусточка домашняя в банке, и общипанный кирпичик черного хлеба. Кажется, они пытаются со мной заигрывать. Я игнорирую «закидоны» и прошу у продавщицы литруху Жигулевского. Выпиваю очень быстро, ведь уже дошла до дороги, и нужно в приличном виде ловить такси. Меня заметно качает, а предстоит еще перейти через дорогу. И стоять на обочине ровно, как благовоспитанная девица, а то, если увидят, что пьяная, можно, как частенько бывает, вляпаться в неприятности.

Что-то случилось. Но не понимаю что. Как будто кто—то сзади хлопнул меня ладонями по ушам, и лопнули перепонки. Нет, отдаленно я что—то слышу, но сильно далеко и приглушенно. Какие—то голоса? Машины? Визг тормозов?

Я лежу на земле, потому что прямо перед моими глазами красивое звездное небо… и веточка цветущей вишни… и краешек крыши.… Кажется, я не могу, пошевелится, но и не хочется. Надо мной нависает какой—то парень. Молодой и перепуганный. Кричит:

– Вы живы? Вы живы?

И чего так кричать? Что не видно, что я жива, раз смотрю на него? Ничего не отвечаю. Он мешает мне любоваться звездами.

И все-таки, если я не сплю и не пьяная, значит, меня сбила машина. Но почему совсем не больно? Только голова гудит. И этот еще надрывается:

– Вы не шевелитесь, только не шевелитесь! Скорая уже едет.

Значит, сбила машина. А шевелится, я не собираюсь, совсем не хочется. Так спокойно и удобно, будто я на перине. И почему все-таки не больно? Наверное, шок.

Но скоро покой закончился. Небо от меня закрыли милиционеры и врачи. Парень кричит, я его голос уже узнаю из тысячи:

– Господин капитан, пьяная выскочила на дорогу!