Миля над землей. Комплект из 2 книг про горячих спортсменов Лиз Томфорд - стр. 20

Этому научила меня терапия – любить себя. И я это делаю. Без сомнений и безоговорочно.

Кто-то же должен это делать.

Вдох. Выдох.

Паника прошла. Я больше не чувствую жара и волнения, и я могу дышать. Я боролся с паникой. Не позволил ей мной завладеть. Я остановил ее еще до того, как она началась по-настоящему.

Глубоко вздохнув, я кладу локти на колени и опускаю голову на предплечья.

Я не оплатил счет в баре, но Рио меня прикроет. Верну ему в следующий раз. Я достаю телефон и, не перечитывая сообщение сестры, отвечаю.

Зандерс: Линдс, спасибо, что сообщила. Люблю тебя. Пожалуйста, приезжай скорей.

В своей жизни я люблю лишь горстку людей, и эти люди – Мэддисоны и моя сестра. Вот и все. Это все, на кого я могу рассчитывать. Это все, что мне нужно.

Линдси: Смотрю на свой календарь! Внесу в расписание, как только работа в офисе схлынет. Пожалуйста, сделай одолжение и не попади в этом году на скамейку штрафников.

Зандерс: Так мне за это деньги платят, и немалые. Я – засранец из Чикаго, которому на всех наплевать, помнишь?

Линдси: Конечно.

Она заканчивает фразу плачущим и смеющимся смайликами, потому что знает меня. На самом деле я не такой, но позволяю людям в это верить. Так проще. Мне так не больно.

– Перед нами пресловутый дуэт из «Чикаго Рапторс», Элай Мэддисон и Эван Зандерс, – сообщает репортер «Чикаго трибьюн». Его голос доносится по громкой связи, а мы сидим в конференц-зале денверской арены перед игрой.

Я смотрю на Мэддисона, единственного человека в этой комнате.

– Пресловутый, – беззвучно произношу я.

Мэддисон закатывает глаза, но его грудь вздрагивает от беззвучного смеха.

– Мэддисон, поздравляем с рождением сына.

– Спасибо, Джерри. – Мой лучший друг наклоняется вперед, чтобы на телефоне в центре стола для совещаний его голос был слышен более отчетливо. – Мы с женой в восторге от того, что в семье Мэддисонов появился еще один ребенок.

– А Элла? Ей нравится быть старшей сестрой?

– Нравится, – смеется Мэддисон. – Она – малышка с характером, и она в восторге от того, что у нее появился брат, которым она потом сможет командовать.

– Что ж, нам не терпится увидеть вас, вашу жену и детей на следующей домашней игре в Чикаго, – добавляет Джерри, репортер из «Трибьюн».

Обычно именно так и проходит беседа. Репортеры начинают со всякой милой сентиментальной чепухи о Мэддисоне, а затем переходят ко мне.

– И ЭЗ, – начинает Джерри, используя мое прозвище.

– Как дела, босс?

– Неплохо, неплохо. Но, полагаю, не так хорошо, как у тебя. На прошлой неделе в интернете повсюду маячило твое фото с последней пассией, с которой ты ушел с арены после домашнего дебюта. Это кто-то, о ком нам следует знать?

Почему эти репортеры считают необходимым постоянно говорить о моей сексуальной жизни? Это выше моего понимания. Но мой имидж в средствах массовой информации приносит мне чертовски много денег, поэтому я не обращаю на это внимания. Хотя я понятия не имею, кого он имеет в виду на прошлой неделе. В определенный момент эти встречи, как правило, начинают сливаться в одну.

– Ну же, Джерри, – поддразниваю я. – Ты ведь знаешь, с кем разговариваешь. С каких это пор тебе нужно знать о ком-то еще?

– Виноват, – смеется он. – Я почти забыл, что разговариваю с Эваном Зандерсом. Тебя, наверное, ни одна женщина не интересовала дольше двадцати четырех часов, если не считать твоей матери.