Миллионер для Золушки - стр. 28
— А может, лучше отпустить ситуацию? Простить виновника… Да, он поступил некрасиво, подло, но уверен, водитель, который был тогда за рулем, не хотел смерти твоей мамы.
— Что ты такое говоришь?! Простить! Никогда!.. — В серых глазах ярко блеснули зеленые лучики возмущения. — Простить никогда не смогу. Пусть этому человеку, где бы он ни находился, будет плохо… И ему, и всей его семье.
Холодные иглы золушкиной ненависти прошили тело. Она проклинает отца, все мою семью, эта одинокая сероглазая девочка, у которой так мало было в жизни радости. Сама не зная, проклинает того, кого любит. Стало ужасно зябко, будто комок снега проглотил и он растекся холодной лужей по моим внутренностям. Мне нужно срочно согреться, иначе начну сейчас клацать зубами.
— Золушка, иди сюда. — Отбросив весла, приглашающее похлопал по своей груди.
Нестерпимо захотелось почувствовать ее в своих объятьях, погладить по темным волосам, ощутить свежий, чистый девичий запах. Подарить Даше Мельниковой ласку и в ответ, как залог прощения, тоже получить от нее порцию согревающей нежности.
— А лодка не перевернется, если я выполню этот сложный маневр? Иначе ваше сиятельство рискует серьезно подмочить свою репутацию.
Умилительная улыбка растянула губы, Золушка умеет веселить даже в самые, казалось бы, печальные моменты.
— Моя репутация и так со всех сторон подмоченная, купанием ее точно не испортишь. Перебирайся, если действовать осторожно, то ничего страшного не произойдет. Чтобы существенно изменить центр тяжести, ты слишком легкая.
А вот твое внутренне спокойствие, твоя безмятежность могут навсегда измениться, если я скажу правду.
— Всего-то пятьдесят килограмм — бараний вес.
— Мне показалось или ты только что назвал меня овцой? — шутила Даша Мельникова.
— Показалось, — ухмыльнулся я, — ты упрямая коза.
— Ах так! А ты знаешь кто?!
— Весь внимание. — Моя улыбка стала еще шире, еще ослепительней.
— Лось! — торжественно объявила Золушка.
— Да ну, нет, рысак. — Даже приосанился, чтобы походить на благородного коня.
— Не-а, лось, — продолжала настаивать Даша Мельникова, — лось всемогущий. Помнишь, тебя так старуха Шапокляк назвала?
— Ладно, сдаюсь, если всемогущий, то согласен и лосем побыть… И лосю очень хочется почувствовать козочку в своих объятьях. Перебирайся ко мне. — Снова приглашающе похлопал ладонью по своей груди.
Казалось, если сейчас не прикоснусь к ней, задохнусь, покорежусь, словно дерево, давно не видевшее света.
Даша Мельникова плавно, с присущей врожденной грацией переползла на мою часть лодочки, устроилась между моих раздвинутых ног и доверчиво прижалась к груди. Обхватил своими лапами ее тонкую талию.
— Люблю тебя, — сами по себе шептали губы, более того, все мое нутро сейчас трепетало и умилялось чувствами к этой ранимой девушке.
— Ваше сиятельство, я тебя тоже очень сильно люблю.
— Дашунь, давай без сиятельства, — хрипел я, жадно вдыхая свежий запах ее волос.
Она удобнее устроила голову на моей груди.
— Игорь, спасибо, с тобой я чувствую себя счастливой. Знаешь, наверное, впервые после смерти мамы я стала радоваться жизни.
А у меня внутри происходили странные процессы, грудь теснила теплота, сердце влюбленно бабахало в груди праздничным барабаном, а спину кололи холодные иголки, потому что я ощущал себя таким же подлецом, как и мой папенька. Наверное, нужно рассказать Золушке правду, что я сын того малодушного злодея, который загубил ее счастливое детство, который предпочел откупиться, побоялся нести ответственность за свои поступки. Но я не мог, не находил в себе сил разрушить это впервые познанное после большого горя счастье и боялся потерять эту ставшую мне родной девочку.