Миллион с Канатной - стр. 9
– Чоловики та жинки, – вдруг проблеял низкорослый лысоватый гайдамак в форме, отличавшийся определенной чистотой от всех остальных, и по этому признаку в нем можно было определить начальство, – поезд швыдко тронется, зовсим скоро. До ближайшей зупинки. Не толпитесь. Отвечать: есть в вагоне большевистская и жидовская сволочь?
– Это не гайдамак, – прокомментировал тихо, на ухо Тани Топтыш, – я таких уже повидал. Он только форму на себя напялил. Банды это. Говорил ведь: за везде на путях засели банды. Щас грабить начнут.
Люди в вагоне зароптали. Но захватчики тоже не мешкали: двое в обносках выволокли какого-то сопротивлявшегося изо всех сил мужчину. Один из вошедших ударил его прикладом по голове. Обмякнув, он повис на руках солдат. Те быстро вытащили его из вагона.
– Большевики та жиды!.. – зычно гаркнул бандит в ворованной форме.
– Вже!.. – крикнул кто-то с другого конца вагона.
Потоптавшись для приличия, бандиты вышли из вагона. Кто-то припечатал вагонную дверь отломанным засовом. Захрипев, издав страшный звук, словно режут тысячу диких свиней, поезд, как будто это почувствовав, дернулся всем своим длинным металлическим телом, словно по нему пошли судороги. И медленно сдвинулся с места. Впрочем, почти сразу он остановился.
– Я в вагон за своими вещами пойду, – сказала Таня.
– Мы с тобой, – дернулся Коцик.
И Таня снова поняла, почему воры так держатся за нее: вдали от родной Одессы они потерялись. Им больше нигде не было места. И они это чувствовали всей душой, но не могли этого объяснить…
Ей удалось уместиться на краешке обломка скамьи, когда сестра и ее брат-офицер немного подвинулись. Где-то поблизости маячили Коцик и Топтыш.
– Это было ужасно, – манерно всхлипнула сестра, – эти бандиты!.. Мы думали, ограбят до нитки…
– Нужны мы им! – хмыкнул офицер. – С первого же взгляда на нас видно, что мы голь перекатная. И всегда будем такими.
А в его голосе зазвучала искренняя горечь. И Таня вдруг поняла, что это все правда. Прежний, знакомый мир комфорта и достатка навсегда ушел от этих людей, и они прекрасно понимали, что жизнь их больше никогда не станет такой, как была.
– Что там банды! – прокомментировали зло откуда-то сбоку. – Говорят, под Измаилом котовцы. Вот это будет похлеще ваших банд. И дальше нас не пустят. Только пару километров вперед.
Таня похолодела. Встреча с Котовским совсем не входила в ее планы. Да и была откровенно опасной, учитывая то, что она знала о нем.
– Ну да, красные уходят, – снова раздался комментарий, впрочем, уже другой, – из Одессы их выбили – и отсюда выбьют совсем. Конец их миру! – и нельзя было понять: за красных говоривший или против…
И тут поднялся фонтан голосов. Одни говорили, что в Одессе правят красные, другие уверяли, что Одессу взял Деникин, третьи твердили, что в Одессе власть взяли уголовные, потому что с фронта вернулся Японец и всех подмял под себя…
– Они ничего не знают про смерть Мишки, – наклонившись к уху Тани, прошептал Коцик, – ну совсем ничего!
– Быть такого не может! – Таня отрицательно мотнула головой. – Когда умирает король Одессы, всегда возникает большая брешь, ну, дырка. Никто в Одессе не заменит Японца.
– Заменят, и еще как, – мрачно прокомментировал Топтыш. – Забудут Японца. Появятся какие-нибудь уроды и передерут город, как одеяло на куски. А жаль. Нас сейчас там нет.