Миллион под брачным ложем. Когда соблазняет женщина - стр. 58

Но сопротивляться порыву Киры у Леси сил не было.

Портье в холле, тот же самый, при виде Леси поднялся со своего места и громко воскликнул:

– Как? Вас уже отпустили?

Но тут же смущенно замолчал и даже голову втянул в плечи. Несколько иностранных гостей, которые прохаживались по холлу, отреагировали на его реплику недоумевающими взглядами. И портье окончательно смешался.

– Простите, не сдержался… Но зачем вы снова здесь?

Вопрос был адресован Лесе. Та объяснила ситуацию.

– Невероятно! – покачал головой портье.

– Видишь! – почему-то обрадовалась Леся. – Невероятно.

– Но мы бы хотели лично побеседовать с охранником или кто у вас там охраняет служебный ход.

– Говорю вам, невозможно.

– И все-таки.

– Это лишнее.

– Вы так упираетесь, словно не заинтересованы в том, чтобы убийца вашего постояльца был пойман.

Портье смутился еще сильней.

– Вы меня неправильно поняли.

– Уверена, я поняла верно. И сейчас собираюсь сообщить управляющему о вашем возмутительном поведении.

– Зачем же сразу управляющему?! – затрепыхался портье. – Владимир Сергеевич человек справедливый, но… Он на меня и так после того случая зуб имеет. Не нужно лишний раз ему напоминать. Я сам провожу вас куда нужно. Слава! Подмени меня ненадолго!

Другой служащий встал на место портье за стойку. А первый быстро засеменил прочь, увлекая подруг за собой.

– Уверяю вас, это совершенно невозможно. Даже не знаю, с чего вам вдруг такое в голову пришло. Служебный вход абсолютно надежен. Через него проходят работники отеля, поставщики и прочий обслуживающий персонал.

У служебного входа подругам снова повезло. Тут дежурил тот же охранник, что и в ночь убийства.

– Длинная, светловолосая, с внешностью модели? – переспросил он. – Зовут Лана? Тьфу! Не знаю я, какая из них Лана, а какая Нана, а кого там еще как зовут.

– Что это значит?

– Да в тот вечер этих тощих кляч тут было просто пруд пруди!

– Откуда?

– Педик один к нам приехал. Модельер типа. Коллекцию своих новых тряпок привез. Ну, а эти девицы с ним были. Чтобы шмотки демонстрировать!

Портье изумился.

– О чем ты говоришь? Какой показ? Где?

– У твоей бабушки… сам знаешь где! В номере Фокиной, вот где!

– В номере Фокиной?

– Ну да! Фокина! Ты что, забыл, эта бабища из Норильска снова прикатила в наш город.

– Ах, Фокина! Да, вспомнил. А при чем тут она?

– При том, что она в каждый свой приезд обновляет коллекцию у того педика, типа модельера. Смех сказать! Сама под двести килограммов тянет. А шмотки выбирает такие, что только на этих тощих вешалках хорошо смотрятся. А на ней модельные тряпки выглядят – отпад! Хоть стой, хоть падай. Только ей самой это до фени! Обрядится в какой-нибудь балахон с мехами и кружевом, да и рассекает пространство, словно новогодний айсберг.

– Почему новогодний?

– Потому что побрякушками украшена, словно елка!

Подруги оставили попытки разобраться с этой Фокиной и ее гардеробом. И подошли к делу с другой стороны.

– А как звали девушек, которые демонстрировали ей модели?

– Откуда я знаю? Хотите их имена, езжайте к этому Клизину. Он привез девок, он и должен знать.

И охранник гордо отвернулся в сторону, показывая, что он сам лично выше тощих девок и их тряпок.

Модельер Клизин, невежливо обозванный хамоватым охранником педиком, выглядел довольно моложаво, хотя ему было уже сильно за сорок. Напомаженные волоски были аккуратно уложены на голове. Губки бантиком чуть тронуты кораллового цвета помадой. Бриллиантовые сережки-гвоздики в ушах. И особый взгляд подкрашенных глаз. Да, пожалуй, охранник был не так уж далек от истины в своих выводах относительно сексуальной ориентации Клизина.