Миллион оттенков желтого - стр. 7
– Какой генерал? – недоверчиво прищурилась Ирка.
– Свадебный? – понадеялась мать невесты.
Я выразительной гримаской дала понять, что меня сейчас нельзя отвлекать. У меня целый генерал на проводе. Висит, качается…
– Какой ужас! – восклинула я, представив себе эту картину, и заспешила: – Конечно, я сейчас! Буду незамедлительно!
– Где? – спросил знакомый голос в трубке. – Я вообще туда попал?
– Туда, туда. – Я пинком забила назад под стол приставучую скатерть, сдернула со стула свою сумку и забросила ее на плечо.
Ирка смотрела на меня пристально, как снайпер на цель, и подозрение в ее взгляде быстро превращалось в уверенность. Знает меня подруга, знает прекрасно. Я замешкалась, подумав, не позвать ли ее с собой. Могу же сказать: «Скорее, нам с тобой срочно нужно к генералу!» – и мы вместе сбежим на свободу.
Пока я колебалась, решая, что именно проявить – солидарность или инстинкт самосохранения, – голос в трубке неуверенно позвал:
– Лен, это ты?
– Я, я, – поддакнула я.
Почему нет? Может, генерал у меня немецкий, и я ему на родном языке отвечаю.
– А это я, Боря, – прозвучало в трубке. – У нас проблема. Даже, наверное, беда. Нас тут с Петром Палычем арестовали!
Ногой, как клюшкой, я подгребла к себе стул, кособоко опустилась на него и попыталась обмахнуться смартфоном. Не вышло – чай, не веер.
– Что? – Чуткая подруга, едва взглянув, уловила перемену в моем настроении.
– Все, – вздохнула я.
И постаралась не слишком радостно объявить:
– Боюсь, свадьба отменяется.
– Давайте объединим информацию, – предложила я, побарабанив пальцами по столу.
Получилось не выразительно, как я хотела, а почти бесшумно: тетя Ида накануне покрыла видавшую виды краснодеревянную столешницу новой кружевной скатертью. Точнее, тоже старой – недавно приобретенной на одном из блошиных рынков, куда тетушка с подругой Марфинькой ходят регулярно, как на работу.
Как раз на работу-то им ходить не надо: мадамам крепко за восемьдесят, и они ведут полный разнообразных приятностей образ жизни интеллигентных особ, не лишенных средств к существованию и не обремененных обязанностями.
Мне б так жить. И желательно не в восемьдесят пять, а пораньше.
– Информация подождет, – решительно возразила тетушка. – Займемся ею после третьего.
Она стояла, как часовой, только не с ружьем, а с половником наготове рядом с Борей, который как раз занимался первым – наваристой ухой. И тетя, против обыкновения, не делала едоку замечаний, хотя он совершенно некультурно давился и чавкал. Можно подумать, его год нормально не кормили, держали на хлебе и воде!
Я покосилась на Ирку – она сидела рядом со мной, подпирая подбородок ладонью и глядя на Фаберженка с нескрываемой жалостью. Если бы матушка графа Монте-Кристо дожила до его освобождения из застенков, взирала бы на своего сыночка точно так же. А ведь нашему мальчику даже не довелось отведать тюремных харчей, его отпустили через пару часов после того, как задержали!
– Не пойму, Боря, когда ты успел настолько оголодать? – Я закатила глаза.
Хрустальная люстра на потолке подмигнула мне радужным бликом: давай, мол, жги!
Получив хоть чье-то одобрение, я продолжила с нажимом:
– Хочу напомнить, что кое-кто прямо сейчас сидит на нарах и хлебает баланду.
– В нашей стране кто только не сидит, – буркнула тетушка, но все же отложила половник, не став подливать Фаберженку добавки.