Миллион для гения - стр. 23
Они разыскали его! Они отобрали у него город и улицу, не давали спокойно добраться до магазина или просто пройтись по скверу или парку! Остальные граждане шли мимо, не обращая внимания на этих псов. Они были нормальными, понимаемыми и не трусливыми людьми, поэтому не интересовали лающую свору, но этот человек!
И теперь он предпочитал общаться с ними только по телефону. Нет, он не боялся их. Может быть, даже хотел с ними поговорить, всякий раз с надеждой снимая трубку, но всегда слышал одно и то же. И все как-то не получалось. Он быстро проскальзывал по улице со своей авоськой, забегал в дом, в подъезд, куда путь им был заказан. Но стоило открыть дверь в квартиру, все только начиналось.
– Господин Клейзмер! Здравствуйте!
– Здравствуйте!
– Журналист Собакин…. газета «Собачьи новости»…. Интервью для нас.
Все как всегда просвистело, пролаяло одной короткой, жизнерадостной фразой.
– Господин, Клейзмер! До нас дошла удивительная новость! Вы получили от Математического института премию в миллион долларов!
– Да, получил!
– Но вы не взяли ее!
– Не взял.
– Почему?
– Вы все равно не поймете, – с сожалением отвечал он. – До свидания, – и вешал трубку. Но телефон, не долго думая, начинал звонить снова:
– Господин Клейзмер, журналист Собакин. Здравствуйте!
– Здравствуйте.
– Но, почему я не пойму? – возмущенно хрипела мембрана в ухо.
– Потому что я не могу вам этого объяснить. До свидания.
И опять вешал трубку. Телефон весело звонил снова. Он уже полюбил эту ежедневную игру. Многие годы он молчал, но сейчас разминал свои старые кости, работая за двоих:
– Господин Клейзмер, журналист Собакин. Здравствуйте!
– Здравствуйте.
– Но, почему вы не можете мне этого объяснить?
– Потому что вы не поймете, – и снова клал трубку.
– Господин Клейзмер, журналист Собакин. Здравствуйте!
– Здравствуйте.
– Господин Клейзмер, мне еще долго вам звонить? Может быть, вы ответите на мой вопрос? Ответьте, и я оставлю вас в покое!
– Звоните, сколько хотите, – ответил Клейзмер.
– Но почему?
– Вы не поймете, до свидания.
– Господин Клейзмер, журналист Собакин. Здравствуйте!
– Здравствуйте.
– А зачем вы снимаете трубку? – устало спросил журналист Собакин.
– Я не могу вам этого объяснить, – спокойно отвечал Клейзмер.
– Но почему? – заскулил Собакин.
– Потому что вы все равно не поймете. До свидания.
– Господин Клейзмер! Здравствуйте!
– Здравствуйте!
– Господин Клейзмер, журналист Лайкин, газета «Собачья радость». Интервью для нас…. А почему вы не бреете бороду?
– До свиданья.
– Господин Клейзмер, журналист Степа, газета «Сахарная Косточка», а почему вы не стрижете ногтей?
– До свидания.
– Гоша! журналистка Жули, а почему вы не стрижетесь?
– До свидания.
– Гоша, здравствуй! Тяпкин. А почему ты не женат?
– А почему вы не уедете в Америку?
– Зачем вы ходите в филармонию?
– Почему вы любите собирать грибы?
Он стоял и смотрел в окно. Стайка собак, задрав морды, с любопытством смотрела на него, махала хвостами и поскуливала, пуская слюни. Вдалеке ехал трамвай, шли люди, дымились трубы завода. Там, дальше, золотые купола венчали верхушку Собора, а над ней вились стаи птиц, а еще дальше…
– Почему вы не спросите меня, что я доказал? Не спросите о том, что я понял? Что знаю? Что дано понять каждому? КАЖДОМУ! Придурки. Стайка придурков!
Леонидов сидел у компьютера и пытался сосредоточиться. Где-то далеко сейчас лежали его напечатанные книги, тысячи книг, они развозились машинами из маленького офиса по магазинам и киоскам Москвы. Устраивались поудобнее на полках, ожидая, когда же на них обратят внимание, когда купят?! Даже не в том дело, что купят, главное, что их будут читать, а, значит, наконец, услышат его слова, мысли. Он не верил, что у книг есть мертвый сезон. Это не кондиционеры или мороженое, не арбузы или обогреватели, всем этим вещам есть свое время и свой сезон. Но может ли быть мертвым сезон для книг? А значит, где-то сейчас шагает человек с раскрытой книгой в руках и читает первые строки, продвигаясь все дальше и дальше. Они ведут его за собой, помогают перейти улицу на светофоре, не дают споткнуться, упасть. Снова ведут… А он сидит, думает об этом и не может сосредоточиться.