Миллиардеры Ривьеры. Жизнь и нравы самых богатых и знаменитых на курортах Лазурного Берега Франции - стр. 2

. А 27 и 28 июля 2009 года аукционный дом Artcurial не отказался от проведения своих престижных торгов в монакском отеле «Эрмитаж», на которых тысяча драгоценных украшений и примерно четыреста часов общей стоимостью около 7 миллионов евро перешли в руки сотни покупателей – искателей редких сокровищ. Таких сокровищ, как, например, ожерелье от Van Cleef & Arpels из наследства Гизелы Робертс, богатой немки, живущей в Монако. Оно было выставлено на продажу за 60 000 евро и продано за 400 000 евро. «Для сегодняшней ситуации аукцион прошел очень удачно, – признал на следующий день после торгов эксперт по драгоценностям, работающий в доме Tajan. – Самые престижные лоты поднялись в цене». А в Лондоне 3 февраля 2010 года, когда Греция искала, чем заплатить долги, бронзовая скульптура в рост человека, с подписью Альберто Джакометти, побила мировой рекорд во всех категориях. На аукционе «Сотбис» всего за восемь минут нашелся покупатель, который в ожесточенной схватке вырвал ее из рук соперников, выложив 65 миллионов фунтов (104,3 миллиона долларов).

В результате этой битвы миллиардеров Джакометти сбросил с пьедестала самого Пабло Пикассо, чей «Мальчик с трубкой» был продан за 104,2 миллиона долларов (58 миллионов фунтов) также на «Сотбис» в Нью-Йорке в мае 2004 года. Этот выдающийся результат позволил дому «Сотбис» получить самую большую выручку, которую ему когда-либо приносил вечер продаж в Лондоне (146,8 миллиона фунтов), и «с него начинается в 2010 году возрождение рынка произведений искусства после полутора лет кризиса» – это утверждение сделано на artprice.com – сайте информации о рынке произведений искусства. Один удар молотка сделал эту скульптуру дороже, чем стоят все вместе работы того же автора, проданные в 2009 году (сто семьдесят произведений за 32 миллиона фунтов). И, несмотря на все пакости, которые устраивает им судьба, Михаил Прохоров (владелец инвестиционного фонда «ОНЭКСИМ», состояние которого оценивается в 17,85 миллиарда долларов (год назад было 14,1). Источники этого богатства главным образом – металлургия, добыча золота и финансовые операции) или Роман Абрамович (владелец футбольного клуба «Челси». Его собственность оценивается в 17 миллиардов долларов вместо 13,9, указанных в списке богатейших людей мира за 2009 г.[7]) по-прежнему влюблены во Французскую Ривьеру. Нувориши, которые находятся в опасности или временно ослабли из-за капризов финансового рынка или цен на сырье – русские, высадившиеся на этот берег в середине девяностых годов, – соперничают с нефтяными магнатами, которые живут здесь уже лет тридцать. Улицы, модные рестораны, пляжи Ривьеры приобрели московский акцент. Карты и меню дополнены переводами на кириллице. В некоторых ресторанах даже, подавая счет, удваивают цены: все знают, что тот, кто любит, не считает деньги.

«Этот кризис мог бы прекратиться, если бы было принято решение не определять стоимость активов по их рыночной цене. Потери происходят лишь на бумаге», – философствует Стив Форбс[8]. Ален Рей, любитель играть словами, в своей хронике от 27 июня 2002 года на радио «Франс интер» анализирует: «Кризис – не окончательная катастрофа. Это цикл из обострений – тяжелых состояний, которые следуют одно за другим, но которые можно облегчить». И денежный урожай 2009 года, подсчитанный журналом Forbs 10 марта 2010 года, уже может кое-чем успокоить самых больших пессимистов. Мексиканец Карлос Слим, чей капитал оценивается в 53,5 миллиарда долларов, занял первое место, отодвинув на вторую позицию Билла Гейтса (53 миллиарда). Это двойной рекорд, поскольку мексиканский телекоммуникационный магнат поднялся на высшую ступень мирового пьедестала богатства в стране, где 49,3 % населения живет ниже черты бедности. Но если верить его биографам, первый латиноамериканец, завоевавший золотую медаль в состязании капиталов, где господствуют представители Соединенных Штатов, отличается скромностью. Больше, чем своими финансовыми подвигами, он гордится тем, что его старший сын отдал младшему брату свою почку, чтобы его спасти. Предприятия Слима сами предоставляют людям двести двадцать тысяч рабочих мест и косвенным образом дают работу еще пятистам тысячам мексиканцев. Часть своих доходов он вкладывает в благотворительность. Слим своей жизнью доказывает, что деньги могут быть совместимы с гуманностью и этикой. Разница лишь в семантике: бедняки называют это солидарностью, либералы говорят о помощи, а богатые занимаются благотворительностью.