Миллиард секунд - стр. 23
– Телефон родителей есть?
– Я… не… – все еще мотает головой она. Вот черт! И что мне дальше делать?
На помощь приезжает бригада, кое-как найдя нас в кустах, медики быстро осматривают девчонку, грузят на каталке в машину, оставляя меня в полном одиночестве.
– Папаша, вы едете? – спрашивает работник скорой.
Только хотел возразить, что я ей не папаша, но потом взглянул на практически обездвиженное тело Евы и выпалил неожиданно для себя:
– Поехали.
8. Глава 7. Настоящие родители
«Дети святы и чисты. Нельзя делать их игрушкою своего настроения» (с) А.П. Чехов
Вас раздражали когда-нибудь в стены больнице? Знаете, абсолютная белизна, запах медикаментов. Меня никогда. Всегда относился к ним ровно, точно зная единственную цель посещения – выздороветь. Даже та клиника, куда меня послал Эдгар для сдачи анализов, не бесила.
Сегодняшний день исключение из правил. Помните, я о стерильности говорил? Можете забыть. Ее здесь нет. Ни чистоты, ни нормального запаха. Пахнет гнилью. Грязью. И отсутствием хоть какого-то стремления к жизни.
Нас привезли в ближайшую городскую больницу, и у меня почему-то создалось впечатление, что она находится явно не в Москве. Не может быть в столице таких заброшенных больниц. Потрепанных, с пожелтевшими стенами. Но нам сообщили, что без документов могут принять только сюда.
Нас приняли далеко не первыми, несмотря на то, что ситуация была критической. В машине Еве надели маску, вкололи какой-то препарат. Она дышала уже не так рвано, глаза потихоньку открывала. На меня смотрела. Не отрываясь. Будто я куда-то мог уйти.
Вот куда я уйду из машины? Некуда. Без вариантов. И какого черта я вмешался в драку? Сами бы разобрались. Вдруг меня кто-то увидит, узнает. Я, конечно, поднял ворот пальто как можно выше, но косые взгляды на себе все же чувствовал, когда мы зашли в приемное отделение.
– Ну и девчонка! – возмущается врач, выйдя из палаты, куда распределили Еву.
Я все это время стоял в коридоре. Хотел зайти после всех остальных. Попрощаться и уж точно больше никогда в жизни с ней не встречаться. А что вы хотели? Я не каждый день в благородство готов играть. Мне не особо нравится в полночь находиться хрен знает где с какой-то уличной девкой.
– В смысле?
– Дурында, вот чего! – добавляет доктор. – Не хотела, чтобы я воспитательницу вызывал. А как ее тогда оформлять?
Не понимаю, о чем он толкует, почему так возмущенно размахивает руками. И какая еще воспитательница? Не в детском саду ведь девчонка живет.
Мы расходимся в разные стороны. Доктор так и не пояснил, что случилось и как обстоят дела с Евой, под предлогом, что я не родственник. И ладно, попрощаюсь с девчонкой и пойду домой.
– Как себя чувствуешь? – сажусь на стул около кровати.
Без черного балахона она выглядит меньше. Бледная. Тонкая как тростинка. И такая же зеленая. Глаза кажутся слишком большими на худом лице, кожа совсем прозрачная. Под капельницей лежит, не шевелится. Смотрит на меня уже не так испуганно. Скорее, обреченно.
– Лучше не бывает! – она поднимает большой палец вверх, наигранно улыбаясь. Голос все еще слабый, едва слышный, но теперь можно разобрать слова.
– Ты понимаешь, что перепугала всех вокруг?
– Не драматизируй, это нормально.
– Попадать в больницы, по-твоему, нормально?
– Говорю, не драматизируй.