Миллениум - стр. 3
– Или вы утром не пьёте? – рассмеялась незнакомка, заметив, с каким изумлением смотрит на неё Геннадий. Она поморщилась. – Ах, забудьте на время о своих привычках! Отпуск. Не всё ли равно, когда пить, если можно весь день спать, а ночью купаться?
Геннадий открыл коробку с печеньем, плеснул на дно стаканов виски и присел напротив в кресло, пытаясь по словам женщины догадаться о цели её визита.
– Как же ваши вещи? – спросил он. – Может быть, сходить подобрать?
– Не беспокойтесь! Завтра мне купят в десять раз больше. Так всегда – сначала выбросит, а потом покупает. Мне даже нравится! – Гостья сумрачно усмехнулась.
Пригубив стаканы, они поставили их на столик, продолжая в упор разглядывать друг друга.
– Я видела, как вы приехали утром, шла в это время от парикмахера. Вы были в белом костюме, в шляпе… Пижон! Вы понравились мне. Я подумала, почему такой видный мужчина путешествует один, без дамы?
– Я разведён, – сухо ответил Геннадий.
– Вот как? – искренне удивилась женщина и сделала неожиданный вывод: – Вероятно, вы смелый человек. Вечером я заметила вас на этаже и поняла, что мы соседи. Стала ждать случая, чтобы познакомиться. Как удачно!
– Странно, что я не заметил вас раньше, ведь вас нельзя не заметить, вы слишком хороши, – улыбнулся Геннадий и поспешил уточнить, увидев, какой радостью осветилось её лицо: – Неправдоподобно, вызывающе хороши!
– А это плохо, нескромно, по-вашему? – спросила она, осторожно надкусывая печенье и стараясь, чтобы не посыпались крошки.
– Отчего же? Как может быть нескромным свет яркой лампы? Думаю, что, попадая в идущее от вас освещение, каждый мужчина чувствует себя мотыльком, летящим на свою погибель…
– Вы чувствуете себя насекомым? Вам это неприятно? Вам страшно?!
– Не могу сообразить. Но мои тайные инстинкты предупреждают меня об опасности!
– Ах, как быстро вы сдались! – воскликнула самодовольно женщина и отхлебнула виски. – Не бойтесь. Для вас я сделаю исключение, убавлю свет. Я хорошо разглядела: классический блондин с голубыми глазами, с обворожительной бородкой. Для таких, как вы, яркий свет вреден, быстро обгораете. – И добавила, вставая: – Есть хочется. Пойдёмте завтракать!
Она вышла из номера так же стремительно, как и вошла, оставив после себя лёгкий запах утреннего крема и туалетной воды, а на журнальном столике стакан с недопитым виски. «А как же сигара?» – хотел крикнуть Геннадий, но передумал. Быстро скинув халат, натянул шорты, майку и выскочил в коридор, всё больше волнуясь. Минут через пять появилась женщина. Вместо кимоно на ней был красный сарафан, глубоко открывающий грудь, а вместо сабо золотистого цвета танкетки на острых каблучках. В боковом кармашке маленькой сумочки торчал сложенный веер. Ласково взглянув на Геннадия, женщина удовлетворённо вскинула голову, тряхнув распущенными волосами, и молча пошла впереди него.
Пока они шли по коридору не разговаривая, пока ехали в лифте, сверкающем зеркалами, пока заходили в огромный зал гостиничного ресторана, где на его спутницу стали оглядываться, Геннадий понял, почему злился волосатый испанец. «Вот кому надо исполнять танец живота… – думал он про спутницу, чувствуя всё возрастающий восторг. – Если бы она была моей, я бы точно убил её или себя, вздумай она с кем-нибудь кокетничать». В молодой женщине не было ничего особенного, если не считать гармоничного сложения: средний рост, небольшая круглая грудь, мягкие плечи, талия, подчёркнутая узким фасоном сарафана, в меру полные бёдра, ноги с крепкими икрами и узкие ступни – всё выглядело бодро, здорово, но вполне обыкновенно. Но то, как она двигалась, грациозно и сдержанно, словно готовясь к танцу, выделяло её из толпы и делало невероятно привлекательной.