Милена великолепная - стр. 9

Верите, я даже ночью просыпалась в холодном поту, так боялась разоблачения. Но вот номер журнала «Стиль» появился в киосках, вот я увидела свою статью, напечатанную черным по белому, а бывалый путешественник и гурман не появлялся, чтобы вывести меня на чистую воду. Вероятно, он был занят своими делами – дегустировал где-нибудь на острове Палау суп из летучих мышей, к примеру.

Правда, статью мою здорово урезали, а вместо моего имени и фамилии, которую я носила от рождения, под текстом красовался невообразимый псевдоним: «Милена Буше»!

Но в редакции мне быстренько объяснили, что так и надо. Что Милена Буше – это звучит, а Мария Бушуева – не звучит совершенно. Я смирилась отчасти еще и потому, что рассчитывала прогреметь своей фамилией на поприще большой литературы и не желала трепать ее попусту.

Полученный гонорар заставил меня окончательно забыть и о дурацком напыщенном псевдониме, и об угрызениях совести. Так щедро мое вранье не оплачивалось ни разу. Не помню, куда я дела эти деньги. Должно быть, купила какую-нибудь ерунду или устроила вечеринку для однокурсников.

Но хорошо помню ощущение свободы и радости, овладевшее мною.

Рубрику сделали постоянной. Лихорадочные фантазии Милены Буше появлялись теперь на глянцевых страницах из номера в номер, от месяца к месяцу.

– А ты развернулась, сестренка, – с удовольствием констатировала Елена Прекрасная, перелистывая свежий журнал «Стиля». – О твоих заметках в Москве говорят… Кстати, если уж к тебе пришла слава, не хотела бы ты что-нибудь переменить в своей внешности?

– Меня все устраивает.

– Ну, ты у нас невзыскательная особа… Тебя-то все устраивает, а вот твоих новых работодателей…

– А что такое? – озадачилась я.

Елена повернула ко мне журнал. Говоря по совести, я не потрудилась ознакомиться с другими материалами. На форзаце красовалась групповая фотография – творческий коллектив «Стиля» в полном составе. Надо ли говорить, что меня там не было…

Меня просто не пригласили сняться для разворота.

– Не очень-то и хотелось, – фыркнула я. Но я покривила душой. Досада грызла меня, как червяк – яблоко.

– Может, они просто забыли, – заметила Елена. Мои чувства были для нее как раскрытая книга, и ее не получалось обмануть напускным пренебрежением. – Но тебе действительно пора сменить прическу, скажем. А твой гардероб? Ты вообще носишь что-нибудь, кроме джинсов и футболок? Что это за вязаный ужас? А косметика у тебя есть?

– Есть, – с гордостью сообщила я. – Вот недавно губную помаду прикупила. Целый полтинник отдала.

– Ах, детка, – вздохнула Елена. – Поехали-ка со мной.

– Куда?

– Начинается отделка щенка под капитана, – процитировала Елена свою любимую книгу.

И тут же принялась куда-то звонить. Для телефонных разговоров у нее был совсем другой тон и голос.

Я не была в парикмахерской с тех пор, как перед выпускным вечером в школе мне сделали укладку. В грязноватом салончике, где сильно пахло гречневой кашей, очевидно разогреваемой мастерами на обед, причесывала меня мрачная дама в несвежем халате. У меня возникло неприятное предчувствие, когда я увидела, что ее собственная шевелюра самым радикальным образом обесцвечена, начесана и залита лаком. Если уж она к своим собственным волосам так немилосердна, то что сделает с моими? Предчувствия меня не обманули. На моей голове образовалось точь-в-точь такое же воронье гнездо, что и у парикмахерши, минус «Блондоран». Дома я вымыла и расчесала волосы – не без труда, потому что лака на меня не пожалели. На выпускной пошла без всякой прически, что в любом случае дела не испортило – я была самой незаметной девушкой в классе…