Милашка из пятиэтажки - стр. 12

Я чувствовала себя каким-то шпионом. Будто, если родители заметят во мне хоть малейшее изменение, поднимут такой шум, что все соседи проснуться. На самом же деле я просто не хотела, чтобы они обращали на меня слишком много внимания. Обычно оно чревато проблемами. И разрушенными нервными клетками.

Уже не раз ломала голову над тем, почему самые близкие для меня люди относятся ко мне, мягко говоря, с пренебрежением. Как-то даже осмелела и спросила у родителей напрямую. На что ответа не получила. А вот порцию упреков выслушать пришлось. С тех пор снова затрагивать эту тему я не планировала. Зато про себя могла прокручивать это все сколько угодно.

Родители еще не спали. Но мне удалось проскочить к себе до того, как они спохватятся, вспомнив, что вообще-то меня можно прополоскать. Оправдываться или пытаться защититься было бесполезно. Проще просто молчать и выжидать момент, когда лучше всего ретироваться. Но это в обычной для нашей семьи ситуации. Сегодня мне все-таки несказанно везло. Трогать меня никто не стал. Даже потом не вышли, чтобы отругать за поздние прогулки.

Спать легла поздно. Помимо того, что нужно было хотя бы частично подготовиться к занятиям в универе, еще было бы неплохо что-нибудь в себя закинуть. Есть хотелось ужасно. За весь день я почти ничего не ела. И сейчас голова начинала немного кружиться, а к горлу подкатывала тошнота. Придется снова грабить холодильник.

Переодевшись и спрятав вещи в шкаф, пошла в ванную комнату, а после – уже на кухню. И только я открыла холодильник, чтобы посмотреть, чем бы перекусить, как на пороге возник хмурый, как всегда, отец. Он явно был недоволен тем, что я вообще высунула свой нос из комнаты.

– Ты где была? – холодно спросил он.

Упершись рукой о дверной косяк, отец тяжело смотрел на меня и следил за каждым моим движением. Словно пытался найти то, к чему можно было бы придраться. А потом с удовольствием перетирать это все с матерью.

– Где надо, – огрызнулась, сразу обрастая иголками. Пусть только попробует снова начать меня оскорблять.

Я была готова к нападению и собиралась обороняться до последнего.

Неужели в каждой семье такие проблемы? Такое отношение друг к другу? Или я просто не знаю о другом сосуществовании с близкими людьми. Хотя, если так подумать, какие они мне близкие?

– Я жду четкого ответа на свой вопрос, – стал настаивать родитель.

Такое его упрямство было ожидаемо. Отец не терпел, когда его слова игнорировали. Однако, я не собиралась оправдываться. Я просто хотела, чтобы меня оставили в покое. Чего, скорее всего, так никогда и не случится.

– А я не собираюсь отвечать.

К невидимым иголкам, покрывшим мое тело, прибавилась злость. На себя, на Фунчозу, который продолжал тревожить и волновать, на родителей, которые не могли оставить меня и не трогать… Перечислять можно было еще долго.

– Женя… – начал было мой персональный мучительно, но я, захлопнув холодильник, не обращая внимания на недовольство отца, пошла на выход с кухни. Мимо отца пролетела, словно пуля. Хорошо, что сегодня он пытался задеть меня только словесно. И трогать или останавливать не стал.

Машина Фунчозы стояла все на том же месте. Казалось, он вообще на время о ней забыл. Сейчас его мысли были заняты совершенно другим. Если бы он еще от скорости навсегда отказался, цены бы ему не было. Ну вот кто, спрашивается, добровольно подвергает себя такой опасности? Пусть там и можно было выиграть немаленькие деньги, но стоит ли оно того? Я как-то побывала на таком вот нелегальном соревновании. И желания вернуться туда у меня потом не возникло.