Микстура от разочарований - стр. 17

Мистер Эммерсон остался вполне доволен и будущим имуществом, и предложенной суммой арендной платы, так что, едва только прибыл поверенный, договор оказался заключен, и дяде с племянницей оставалось только собрать вещи и двинуться в путь.

– Это твоя комната, дорогая моя, – дядя жизнерадостно улыбнулся, словно не замечая растерянности девочки. – Конечно, не совсем то, к чему ты привыкла, но со временем мы здесь все переделаем.

«Как только у нас будут деньги», – эту фразу дядюшка Эндрю не сказал, но Сара достаточно часто слышала ее на всем протяжении долгого пути, чтобы догадаться, что означает эта пауза. «Мы купим тебе новые платья и книжки, конечно же, как только у нас появится достаточно денег от аренды поместья» или «Мы пригласим тебе лучших учителей, едва лишь наши средства это позволят». Все эти громкие заявления в различных вариациях дядюшка делал с самым искренним рвением, и его племяннице оставалось только чуть-чуть подождать, пока на нее просыплются серебристым дождем всяческие блага, недоступные ранее.

Что ж, ей оставалось только потерпеть до счастливого дня, а пока удовольствоваться этой странной вытянутой комнатой на втором этаже дядиного дома.

– Теперь я тебя оставлю, надо дать миссис Дроуби указания относительно ужина. Разбери свои вещи и можешь немного погулять в саду. – Дядя Эндрю послал девочке воздушный поцелуй и исчез за скрипящей дверью.

Сара осторожно присела на жесткий стул, стоящий около кровати, и с недоумением осмотрела убежище, заменившее ей покинутый дом. Для того чтобы обозреть длинную узкую комнату, пришлось повернуть голову сперва влево, а потом вправо.

Старый тюдоровский особняк дядюшка приобрел у какой-то дальней родственницы, скорее всего, не особенно при этом потратившись. Сара уже поняла, что мистер Фоскер не любит распространяться о своей прошлой жизни, до того момента, когда ему пришлось стать опекуном осиротевшей девочки, и старалась не задавать вопросов. Как бы там ни было, дом, вероятно, неоднократно перестраивался и теперь выглядел жалко и комично, словно потрепанный игрушечный Пьеро с полуоторванной рукой и трагически сведенными бровями.

В этой части второго этажа, прямо над входом в дом, из двух комнат явно попытались устроить что-то вроде совершенно неуместной здесь галереи с большими светлыми окнами – Саре сразу же подумалось, что когда-то тут, возможно, жил художник. Или хотя бы была мастерская шляпницы.

Последующие владельцы заделали окна, оставив только две узкие щели, наверняка из соображений экономии – чтобы протопить это помещение, понадобилось бы слишком много угля. Впоследствии еще кто-то сократил галерею, чтобы расширить находящийся за ней коридор, ведущий через весь второй этаж и заканчивавшийся узкой лестницей на чердак.

По другую сторону коридора находилась спальня кухарки, большая пустующая комната, непригодная для жилья вследствие протекающего потолка, и кладовая, хранящая следы пребывания едва ли не всех обитателей этого дома, когда-либо владевших им, – старую мебель, пыльные изломанные безделушки, в которых уже невозможно было признать фарфоровую пастушку или модель парусника, старомодную одежду в полурассохшихся сундуках и многое другое.

Впоследствии эта кладовая стала любимым местом Сары и источником всех ее сокровищ. Сейчас же ей думалось, что впереди не ждут никакие радости, уж очень грустным показалось новое пристанище.