Мика и Альфред - стр. 46

Человек по полтораста – двести жили в фойе и залах бывших кинотеатров. Жизнь и быт каждого ограничивался тремя-четырьмя квадратными метрами пола и самодельными занавесками вместо стен.

А над всеми этими зыбкими человеческими сотами был один потолок на всех – расписанный картинами из светлой довоенной жизни: встреча героев-папанинцев, перелет Чкалова через Северный полюс, радостные лица представителей всех республик, утопающих в изобилии гигантских овощей, фруктов... На втором плане слева паслись тучные стада, а с правой стороны новенькие сверкающие колесные тракторы стройными рядами вспахивали залитые солнцем колхозные нивы...

Десятки тысяч беженцев населяли этот благословенный город!

Каждый день от пакгаузов станции Алма-Ата-вторая товарная на фронт уходили эшелоны с продовольствием и новобранцами...

Полуголодные казахские девочки вместе с эвакуированными лейтенантскими женами строчили армейские ватники и двупалые байковые рукавицы, чтобы зимой можно было стрелять, не снимая их с рук...

Заводишко, раньше выпускавший кетмени, косы, грабли и бороны, был для таинственности переименован в Военный завод № 3. Он стал делать из обычных грузовиков ЗИС-5 так называемые водомаслогрейки для боевых самолетов, снаряды для семидесятишестимиллиметровых орудий и взрыватели для осколочных гранат Ф-1...

На Центральной объединенной киностудии день и ночь творили наивные и глуповатые фронтовые киносборники, выстроенные по принципу легенд о замечательном казаке Козьме Крючкове времен Первой мировой войны...

А в соседнем павильоне Сергей Михайлович Эйзенштейн снимал «Ивана Грозного», на котором месяца полтора работал и Мика Поляков – микрофонщик-новобранец...

В помещении Казахского драматического театра Вера Петровна Марецкая играла Мирандолину в «Трактирщице»...

По госпиталям, прямо среди коек в палатах тяжелораненых, Бабочкин и Блинов играли сценки из кинофильма «Чапаев»...

Борис Чирков – знаменитый Максим – пел под свою гитару надтреснутым тенорком «Крутится, вертится шар голубой...».

Мелодекламации Лидии Атманаки сводили с ума санитарок и поварих, нянечек и раненых, врачей и местную казахскую знать:

Но однажды весной лейтенант молодой,

Покупая цветы в магазине, взглядом,

Полным огня, посмотрел на меня

И унес мое сердце в корзине...

Зайдите на цветы взглянуть —

Всего одна минута!

Приколет розу вам на грудь

Цветочница Анюта...

А после концерта в кабинете начальника – маленький банкетик. И само собой, гонорар со склада ПФС, что значит «продовольственно-фуражирное снабжение»... по килограмму ячневой или пшенной крупы, по бутылке хлопкового масла...

Даже Мика Поляков однажды получил такой пакет. Поехал вместе с концертной бригадой устанавливать микрофон, подключать усилитель, расставлять динамики...

... Через двадцать пять лет Михаил Сергеевич Поляков расскажет про военную Алма-Ату своему приятелю-литератору, и тот в одной из своих книжек достаточно точно кое-что и опишет из того, что поведал ему его друг-художник...

Но для литератора этот небольшой кусочек, уместившийся у него на двух машинописных страничках, будет всего лишь незначительной частью чужого прошлого. Этнографическим набором характерных деталей того времени.

А для четырнадцати-, а потом и пятнадцатилетнего Мики Полякова та Алма-Ата была гигантским, хотя и не всегда праведным пластом его жизни...