Михайловская дева - стр. 5
– Тебе понравился мой лес? – вывел из оцепенения голос Мег.
– Да, там очень красиво. И эти ночные цветы… Я люблю ландыши.
– Ты пахнешь ими с головы до ног. А еще ты пахнешь страхом… Meine liebe, каждый твой крик в лесу отзывался в моем сердце болью. Болью и тоскою. Но я хотела, чтобы ты кричала и плакала еще громче. Сейчас мы устроим тебе это…
Екатерина поежилась и сделала третий глоток. После этого огонь в камине вспыхнул так, словно туда плеснули керосина, а мертвая шкура медведя ожила и, приподняв клыкастую морду, заревела что есть мочи. Екатерина вскрикнула и чуть не лишилась чувств.
– Довольно. Отведите ее наверх. Пусть ее омоют в ванной и приготовят для экзекуции.
Пьер встал из-за стола, легко подхватил Екатерину на руки и понес ее на второй этаж по каменной лестнице. Перед пьяными глазами Екатерины мелькали закопченные балки старинных стен и потолка. Она все также слышала стук мужского сердца. В одном из узких коридоров Пьер толкнул деревянную дверь. В ней оказалась средневековая мыльня. Большая дубовая бочка стояла посередине небольшой комнаты без окон. Свет шел от сальных свечей. Три, знакомые уже Екатерине женщины, в черных монашеских нарядах, предложили ей помыться. Они долго терли ее разными мочалами, затем, рядом с бочкой, водрузили каменную скамью, на которую разложили разомлевшую от усталости и вина Екатерину. Одна из служанок принесла чугунок, полный каких трав и пахучих снадобий. Эти снадобья были втерты в исцарапанные ноги и руки тамбовской красавицы. Другим, серым порошком, разведенным в молоке, они снова удалили все волоски с ее худенького тела. Затем ее окатили чистой водой и осушили волосы. К ней поднесли старинное овальное зеркало, в тяжелой бронзовой раме. Зеркало светилось золотой амальгамой. И не смотря на множественные трещинки, Екатерина увидела собственное отражение таким прекрасным и юным, что задохнулась от радости.
«Сколько мне сейчас? Похоже, лет шестнадцать… И, похоже, я выгляжу именно так, как выглядела Эмма. Я и была когда-то ей. Как все здесь путается. Времена, облики, голоса. Только души те же».
Служанки накинули на нее тоненькую рубашку и отправили по коридору, указав ту комнату, в которую ей надо было проследовать.
Она зашла в комнату, и вспомнила, что была тогда в ней. Там находилась широкая кровать с высокой периной и бархатным балдахином. Стены этой комнаты были отделаны иначе, чем зал внизу. Деревянные, потемневшие от времени панели, высились с четырех сторон. Искусный резчик ни мало потрудился для их росписи. Здесь были вырезаны непонятные разуму тайные знаки, рисунки и мандалы. Они походили и на знаки древней Кабалы и на египетские иероглифы.
Екатерина подошла к кровати и прилегла на край. Веки казались такими тяжелыми, что она не выдержала и закрыла глаза. Сон охватил ее прекрасную голову. Она не помнила, сколько спала. И не осознавала, сколько вообще прошло времени.
Проснулась она от странного металлического скрежета и постукивания. Екатерина резко открыла глаза и подняла голову. Одна из деревянных стен отчего-то пропала. Растаяла, будто ее и не было. Катерина отчетливо помнила то, что когда она входила в спальню, она была невелика по размеру. От кровати до деревянной стены было лишь расстояние в несколько шагов. И вот, на том месте, где была стена, теперь стоял тяжелый сумрак, от которого тянуло подвальной сыростью. И именно оттуда шли эти странные металлические звуки.