Михалыч и Максимка - стр. 5

Михалыч уже видел такие разрезы. Они сделаны тонким острым мечом самой качественной заточки. Кишки у трупа вывалились на асфальт рядом с телом. Вторая голова и четвёртое тело были осмотрены вскользь. Было ясно, что у всех не хватает по одной детали тела… Правого уха! Правда, у одного из тел, что с отрубленной головой и со спущенными штанами, отсутствовала половина члена, но это уже было явно из другой области.

– Тут чего-то не хватает, – произнёс Михалыч, – вон тот, с голым задом…

Петрушкин пояснил:

– Шлюха была. Они её избили.

– Жива?

– В критическом состоянии отвезли в местную лекарню.

– Случайно, не Маркиза?

– Она самая, шеф.

– Так это она ему член отрезала? – Михалыч кивнул в сторону трупа с отсутствующим достоинством.

Михалыч инстинктивно потянулся к паху, представляя сцену, но быстро отдёрнул руку.

Петрушкин отчитался:

– Сделают анализ, тогда и узнаем. Но на месте преступления остаток члена обнаружен не был.

Начало светать. Прохожих стало больше. Они обходили милицейское оцепление. Кто-то крестился.

– Сворачивайтесь, – приказал Михалыч, – тут скоро толпа набежит.

– Осталось немного запротоколировать.

– Что тут протоколировать… Скорее всего, это наш серийный убийца. На этот раз ему понадобились уши сатанистов.

– Сразу четырёх?

– Сколько было – столько и взял. Ну не знаю… возможно, про запас… Главное, что все уши правые. Меня это больше интересует.

– Может, ритуал какой? – не унимался Петрушкин.

– Может и ритуал, а может, он себе бусы из ушей сделает. Поймаем – спросим. Пока он всяких ублюдков мочит – я возражать не буду.

Михалыч достал пачку с сигаретами и, вытянув одну, закурил. Пока прикуривал, разглядывал пачку. На ней был нарисован обвисший член, который всем своим видом показывал, что будет, если курить, и кидал намёки на место происшествия. Михалыч скривился и сунул пачку обратно в карман брюк, но закуренную сигарету всё же не выкинул.

Из уазика даже через закрытые окна раздавалось мерзкое пение бесёнка. Он там заливал во весь голос: «Мы забрались в камыши, на***лись от души, ну зачем нам эти ландыши». Тем самым сводил с ума водилу. Это был у него такой вид протеста за то, что его не взяли с собой на место преступления. Ну а как его брать, если он однажды у трупа откусил палец и, притащив его домой, положил под утро Михалычу на подушку? Это похлеще глюков с разговаривающими тараканами будет.

Сигарета обожгла пальцы. Михалыч дёрнул рукой, и бычок упал под ноги. Затушив носком ботинка окурок, Михалыч вспомнил про детство и кружок модных танцев, на которые его водили родители.

– Всё, едем в контору, – скомандовал Михалыч Петрушкину и направился в машине.

Бесёнок замер и припал к стеклу. Слов он не слышал, но, читая по выражению лица хозяина, сообразил, что сейчас уедут. Ему реально уже достало париться в «УАЗике». Он даже пару раз испортил воздух внутри, но Кузьма проигнорировал этот демарш и не выпустил его из машины. Он только приоткрыл форточку и только со своей стороны.

«Ну не сволочь ли?» – обиделся бесёнок, после чего начал петь, заткнув ручкой нос…

Михалыч открыл дверь и потянул носом. Сообразив, что тут произошло, пообещал водиле:

– Я тебе премию выпишу.

– Может, не брать его больше с собой? – заканючил водила.

– Не могу. Он дом вверх дном переворачивает, пока меня нет. Двигайся, бес, – проворчал Михалыч и плюхнулся на сидение авто.