Михаил Задорнов. Шеф, гуру, незвезда… - стр. 6
Макс на той церемонии выступал с номером как приглашённый гость. Поначалу чванливая светская аудитория в зале не обращала на юное дарование никакого внимания, но потихоньку он взял бразды правления в свои руки, полностью приковал к себе глаза и уши публики и имел ошеломительный успех, что было сродни подвигу, учитывая доброжелательность присутствующих…
Кстати, за кулисами той церемонии Михаил Николаевич познакомился не только с Галкиным. Была там ещё одна птица, гордая и неприступная… Белый орёл… В лице создателя и солиста одноимённой группы Володи Жечкова. Тогда из каждого утюга раздавалась их песня «Как упоительны в России вечера». Задорнова зацепила одна строчка этого бессмертного хита: «И вальсы Шуберта, и хруст французской булки…»
Ну, с булкой-то ладно, а вот насчёт вальсов Шуберта?.. Дотошный сатирик полез в энциклопедию и узнал: Шуберт действительно написал несколько произведений под названием waltz. Но написаны они были исключительно для фортепиано и относились не столько к танцевальной музыке, сколько к пьесам для домашнего музицирования или концертного исполнения.
И вот, столкнувшись клювом к клюву с «орлом», Задорнов, конечно же, не мог не пройтись по поводу несчастного австрийского гения:
– Володя, Шуберт вальсы не писал.
Жечков ответил достойно мировой классики юмора:
– А это его проблемы!
Вскоре над этим диалогом уже рыдала вся страна.
А через несколько месяцев предложение поработать с Михаилом Николаевичем поступило и мне. Вы можете представить себе чувства молодого артиста, у которого только-только появился первый в жизни мобильный телефон, и во время одного из первых звонков в трубке прозвучало:
– Серёжа, здравствуйте! Это Задорнов.
…Меня уже в жизни разыгрывали. И я сам это дело уважал. Поэтому первой мыслью было – кто? Какая ***? С Максом мы тогда были знакомы формально, у меня даже телефона его не было. Тогда кто? Грушевский? Пономаренко? Второй Пономаренко?..Жил я тогда в общежитии на «Соколе» при одном учебном заведении, куда меня по блату устроил ректор Анатолий Тимофеевич, он же по совместительству большой друг моего отца. Заведение называлось непросто – Российский государственный открытый технический университет путей сообщения. Главное в названии – это аббревиатура. РГОТУПС… И, глядя на лица отдельных абитуриентов, я понимал – правильное название.
Реакция на появление Галкина
Жил я в великолепных условиях для «понаехавшего». До сих пор сам не верю, что это было со мной. Представьте – отдельный этаж общежития, где студентов не было, куда заселяли только командировочных. Как правило, иногороднюю профессуру. Своего рода мини-гостиница, где за мной была закреплена отдельная комната, за которую вообще не надо было платить и в которой я прожил чуть больше года! (Если быть точным – четырнадцать месяцев, но неважно.) «Расплатился» я парой концертов в актовом зале университета.
Так вот, туда мне уже звонил Евгений Ваганович Петросян. По приезде я отдал ему свою кассету с номерами и оставил телефон вахты общежития, поскольку других средств связи у меня тогда не было. Оставил, не особо надеясь на ответную любовь…
Но Петросян позвонил. Трубку сняла бдительная бабушка. Сначала она минут пять шла ко мне в комнату, потом пару минут я шёл к вахте. Первое, что спросил Петросян: