Михаил Строгов (сборник) - стр. 32
– Э, что за благодарности! Вы на моем месте поступили бы так же!
– Я этого не знаю… – немного наивно отвечал тот.
– Ну полноте дурачиться! Все англичане великодушны.
– Разумеется, ну, а французы?
– Что французы? Французы просто-напросто добры, даже глупо добры, если хотите! Но что их подкупает, так это то, что они французы! Впрочем, оставим этот разговор, да и вообще, если вы мне верите, перестанем совсем разговаривать. Вам необходимо теперь отдохнуть.
Но Гарри Блаунт вовсе не желал молчать.
– Жоливе, – начал он, – как вы думаете, наши последние депеши перешли за русскую границу или нет?
– А почему же нет? – отвечал тот. – Уверяю вас, моя прелестная кузина в настоящую минуту прекрасно знает обо всем, что произошло в Колывани!
– А в скольких экземплярах ваша кузина печатает эти депеши? – спросил он, в первый раз ставя этот вопрос так открыто.
– Знаете что! – смеясь, отвечал Жоливе. – Моя кузина особа очень скромная, она не любит, когда о ней говорят, и если бы она узнала, что из-за нее вы не спите, то была бы в отчаянии.
– Но я не хочу спать, – отвечал англичанин. – Что думает ваша кузина относительно дел в России?
– Что дела эти в данную минуту очень плохи, понятно. Но, конечно, московское правительство могущественно, вторжение бухарцев их не должно очень тревожить. Сибирь от них не уйдет.
– Излишняя самонадеянность погубила многие великие державы! – отвечал Гарри Блаунт.
Он, как и все англичане, был заражен «английской» завистью к русским, когда вопрос касался о правах России в Центральной Азии.
– О, бросим политику! – воскликнул француз. – Она положительно запрещена на медицинском факультете. Ничего не может быть хуже политики для ран на плече, если только она не действует на вас усыпляюще!
– Тогда поговорим о том, что нам делать, Жоливе! Я говорю серьезно, я вовсе не намерен оставаться в вечном плену у татар!
– Я также, черт возьми!..
– Значит, при первой возможности мы бежим?
– Да, если мы не найдем какого-либо другого способа для получения нашей свободы.
– А разве вы знаете другой способ? – пристально глядя на своего собеседника, спросил Гарри Блаунт.
– Конечно! Ведь мы не принадлежим к воюющим народам, мы люди нейтралитета. Нам стоит только объявить, кто мы, и мы свободны.
– Кому объявить? Этому скоту Феофару?
– Нет, он ничего не поймет. Мы скажем его адъютанту Ивану Огареву.
– Но ведь это мерзавец!
– Разумеется, но этот мерзавец – русский. Он знает, что шутить с правами свободных людей не следует. И какой ему интерес нас задерживать? Напротив. Только обращаться с просьбою к этому господину мне не очень-то хочется.
– Но этого господина нет в лагере, я, по крайней мере, его не видел, – заметил Блаунт.
– Он явится. За этим дело не станет. Ему необходимо догнать эмира. Сибирь разделена теперь на две части, и, очевидно, Феофар поджидает только его, чтобы двинуться в Иркутск.
– А что мы станем делать, когда получим свободу?
– Получив свободу, мы станем продолжать наше путешествие, мы пойдем вслед за татарами и будем идти так до тех пор, пока обстоятельства позволят нам перейти в другой лагерь. Бросать наше предприятие не годится. Мы ведь только что начали его. Вам посчастливилось уже получить рану на службе «Ежедневного Телеграфа», тогда как я на службе у моей кузины еще ничего не получил. Ба… – пробормотал Альсид Жоливе, – он, кажется, засыпает! Нескольких часов сна, нескольких компрессов из свежей воды вполне достаточно, чтобы поставить на ноги больного англичанина. Эти люди сотворены из железа!