Мигуми. По ту сторону Вселенной - стр. 30
Мозг оживал нехотя и настойчиво просил выходной. Но позволить себе такой роскоши я не могла. Буквально через пару часов мне предстоит, возможно, последний полет в моей жизни, поэтому нужно приводить себя в порядок и задавать организму рабочий ритм.
Прийти в себя помог долгий контрастный душ и легкая тренировка.
Спускаясь к стоянке, на которой стояла моя взятая на прокат танкерта, я представляла собой образчик хладнокровной и собранной мигуми. Но сердце тугими узлами опоясывал страх. Инстинкты бились в панической истерике и буквально вопили бежать. Улетать отсюда и никогда не возвращаться, потеряться, исчезнуть. Главное, ни под каким предлогом не садиться в этот трижды всеми проклятый десантный крейсер.
Хотелось выть. И, наверное, впервые в жизни я отчетливо поняла, что желаю оказаться за широкой мужской спиной – там, где будет надежно и безопасно. Но такого укрытия для меня просто не существовало. Ничего не оставалось, кроме как, обмирая от ужаса, идти вперед, навстречу собственной гибели.
На стартовой площадке царил хаос: туда-сюда шныряли ученые в белых комбинезонах. Кто-то что-то замерял, обмерял и перепроверял. Я украдкой глянула на это их ядро, установленное в нижнем техническом отсеке. Признаться, зрелище завораживало и угнетало.
Посреди огромного корабельного помещения парила полупрозрачная энергетическая сфера. Изнутри нее постоянно вырывались жгутоподобные субстанции, для которых у меня не нашлось определения. Но им не удавалось далеко отлететь от ядра: хаотично крутящиеся вокруг сферы обручи из жидкого метала, похожего на ртуть, улавливали их и поглощали.
Зрелище казалось чем-то фантастичным и существующим вопреки всем законам физики. Но я привыкла верить своим глазам и явственно видела с трудом контролируемый сгусток яростной энергии, сдерживаемой растекающимся, но тем не менее удерживающим форму обруча металлом.
Это напугало меня еще больше.
На мостике, помимо меня, готовили к отлету еще одну совсем молоденькую девушку. И это их обещанный инженер! Признаться, казалось, что она только со школьной скамьи слезла. Бегающие на бледном личике зеленые глазки выдавали ее крайнюю растерянность и непонимание происходящего. Девчушка в белом нелепо висящем на ней комбинезоне, то усаживалась в свое кресло, то вскакивала и устремлялась к выходу, где ее ловил профессор Зейк и снова возвращал на место.
Это возмутило меня до глубины души. Девочка явно гражданская, и заставить ее лететь никто не может.
– Она не летит! – безапелляционно заявила я.
– Что? – переспросил доктор, явно не понимая, о чем я вообще.
– Я сказала, этот ребенок со мной не летит! – уверенно и даже нагло повторила я.
Зейк поморщился и, придав лицу вдохновленный вид, принялся вещать мне о бытие людском.
– Вы не понимаете, госпожа мигуми, мы на пороге великого открытия. Наши корабли в скором неминуемом будущем устремятся к звездам, человечество выйдет…
– Да начхать мне на то, куда выйдет человечество! Я вам говорю, что эта девочка никуда не летит. А если вас так заботит успех вашего великого открытия, то занимайте ее место. На чужих смертях в рай не въедешь, господин Зейк, тем более пуская в расход детей.
Профессор смотрел на меня, открывая и закрывая рот. Видимо, привыкший к почитанию и безмерному уважению, даже подхалимству, он впервые слышал нечто подобное. Девчушка же с такой бешеной надеждой смотрела на меня, что стало немного не по себе.