Миг страсти в Нэшвилле - стр. 2

Он провел меня в гостиную, где доминировало ярко-красное пианино. Его дом обладал винтажным шармом, но в нем было полно современных вещей.

Он родился и вырос не в Нэшвилле. Он был родом из Лос-Анджелеса и никогда не знал своего отца. Его воспитала мать-одиночка, а после ее смерти Спенсер переехал к своим тете и дяде. Он мало рассказывал о себе и знал обо мне гораздо больше, чем я о нем.

Он кивнул на массивную барную стойку с раковиной и кофемашиной:

– Выпьешь что-нибудь?

– Нет, не нужно. – Я пригладила свою одежду.

На мне была просторная туника, узкие джинсы и высокие сапоги. Мои крашеные светлые волосы были короткими, с рваными прядями – напоминание о юношеском увлечении панком.

Спенсер сел напротив меня, на него падал свет из окон. Я стала судорожно соображать, во что его одеть. Я представляла себе самые разные образы, от бунтарских до изысканных. Насколько я помню, он никогда особо не заботился об одежде, кроме тех случаев, когда снимал мою.

– Мне очень тебя нахваливали, – сказал он, прерывая мои размышления. – Кирби посоветовал мне нанять тебя.

Я уставилась на него:

– Кирби Талбот?

Он говорил о суперзвезде, который пел в стиле кантри. Он обещал купить песни моей матери, но вместо этого просто переспал с ней.

– Ты серьезно, Спенсер? – Он отлично знал, что я ненавижу Кирби.

Кирби не только бросил мою мать после их романа, но и получил из суда запретительный указ на случай, если она снова попытается связаться с ним.

Его бездушные поступки стали настоящей трагедией, от которой мама так и не оправилась. Я тоже не смогла об этом забыть. Ее депрессия разрушала меня, пока я была маленькой. Теперь, когда я выросла, Кирби вдруг попытался все исправить. Но я не могла забыть причиненную им боль.

Я нахмурилась, глядя на своего бывшего любовника. Я знала: он написал несколько недавних хитов для Кирби, но я была не в курсе того, дружат ли они.

– Он твой друг?

– По сути, он мой наставник. – Спенсер намотал на палец нитку, которая петлей проходила через дыру в его джинсах, поднял глаза и уставился на меня. – Без него я бы не протрезвел.

Я моргнула и взглянула на бар, где стояли бутылки с ликером.

– Ты лечишься от алкоголизма?

Он продолжал смотреть на меня.

– У меня многие годы были проблемы с алкоголем. Разве ты не помнишь, как я напивался?

– Да, но я не знала, что это зависимость. Я просто думала, что тебе нравится веселиться. А зачем ты держишь полностью укомплектованный бар?

– Это для гостей. – Он скользнул по мне взглядом. – Я могу устоять перед искушением.

Я понадеялась, что он сопротивлялся выпивке гораздо успешнее, чем своему возобновившемуся влечению ко мне.

И вдобавок ко всему, я не была уверена, что Спенсер не сорвется. Он по-прежнему казался мне ненадежным.

– Как долго ты не выпиваешь?

– Два года три месяца пять дней и… – он достал телефон из кармана и проверил время, – шесть часов. – Он тихо рассмеялся. – Плюс-минус.

Его шутливое замечание не ослабило моего беспокойства.

– Я рада, что ты стараешься изменить свою жизнь. Но знаешь, что меня бесит? Я говорила тебе, какой Кирби придурок, но ты все равно сошелся с ним. Ты не виделся с ним, пока я была с тобой.

Он нахмурился:

– А что мне было делать? Сторониться его из-за тебя? Он годами пытается помириться с тобой.

Я выпрямилась. Если прежде Спенсер поддерживал мою ненависть к Кирби, то теперь он встал на сторону врага.