Миг счастья ускользающий - стр. 8

В последнее время жизнь стала пресной и пустой, как недосоленный, постный суп. Девчонки выросли: Ритке уже шестнадцать, Валюшке осенью будет четырнадцать. У них свои интересы, свои секреты. Уроки сделают – и исчезают, а вернутся – запрутся у себя в комнатушке и шепчутся, хихикают.

Нет, Лена и не думает роптать, отношения у нее с дочерьми самые дружеские, да только не нужна она им больше двадцать четыре часа в сутки, как бывало, когда они были маленькими.

И Виктору не нужна. У него работа, партитуры, голоса, он вечно или за синтезатором, или корпит над нотным листом. Увидит Лену – улыбнется, глянет рассеянно – и снова к своим закорючкам и скрипичным ключам.

Вот Лена и придумала себе Феофанова, спряталась за его тщедушную, худую спину, существует в вымышленном мире, который вот-вот рухнет, оставив ее лицом к лицу с суровой правдой жизни…

…Она тронула давно просохшие волосы и медленно подошла к стоящему в прихожей зеркальному шкафу-купе, пристально вгляделась в свое отражение.

Вот они, все ее тридцать пять, видны как на ладони. Губы поблекли, в уголках глаз «гусиные лапки», а главное, сами они пустые, потухшие. Кто станет смотреть на женщину с такими глазами? Никто! Еще пять-семь лет – и она превратится в законченную старуху, в то время как другие к сорока годам расцветают заново.

А дуреха Томка ей еще завидует, считает, что они с Виктором – идеальная пара, потому, мол, что почти никогда не ссорятся и друг другу не изменяют. Знала бы она, как Лене иногда хочется очутиться на месте подруги, и пусть бы они с мужем лаялись, как Томка со своим Жекой. Зато потом, ночью, у них было бы нежное примирение и любовь, любовь… Эх!

Лена легонько помассировала щеки и лоб кончиками пальцев, добиваясь, чтобы кожа хоть немного порозовела, затем намазала веки кремом и отправилась разбирать постель.

Рано утром ее разбудил телефонный звонок.

– Мам! – весело проверещал далекий голосок Ритки. – Ты спишь?

– Нет, не сплю. – Лена старательно откашлялась, прогоняя утреннюю осиплость. – Как вы там?

– Отлично! Погода – супер, море теплущее! И каждый вечер дискотека до полдвенадцатого!

– Дискотека – это здорово, – с улыбкой согласилась Лена. – Вы только смотрите не перекупайтесь в первые же дни, а то потом сляжете на всю смену.

– Не сляжем, – горячо заверила Ритка. – Здесь за нами о-го-го как следят. В воде десять минут, а потом солнечные ванны. Мама! – Она слегка понизила голос и восторженно сообщила: – Представляешь, тут за Валюхой один кадр ухлестывает, ну просто отпад. Гришей зовут.

– Приличный хоть? – обеспокоилась Лена. – А то поматросит да и бросит. И вообще, рано ей еще кавалеров заводить, следи давай за сестрой!

– Я слежу, – со смехом проговорила Ритка. – Вы-то там как? Уехал папа?

– Уехал.

– Значит, ты, бедненькая, совсем одна. Скучаешь?

Лена подавила вздох.

– Скучаю. Особенно по вам.

– Не надо, – убежденно произнесла Ритка. – Нам очень-очень хорошо, правда. А как твой музей?

– Пока никак. Ждем решения мэрии.

– Ясно. – Ритка сделала секундную паузу, потом осторожно спросила: – Мамуль, а если вас все же… ну… я имею в виду – выселят, как же экспонаты?

– Не знаю, Ритуль, – честно призналась Лена. – Новым хозяевам они вряд ли понадобятся. Значит, распределим по сотрудникам.

– То есть к себе домой? – обрадовалась та.