Мифы и правда Кронштадтского мятежа. Матросская контрреволюция 1918–1921 гг. - стр. 17
В таких условиях главному комиссару Балтийского флота И. П. Флеровскому оставалось лишь жаловаться в Москву, что с комплектацией кораблей и воинских частей на флоте происходит полная вакханалия, что набор на корабли производился судовыми комитетами исключительно самочинно, и он, главный комиссар флота, бессилен что-либо изменить. Разумеется, что многие «революционные» функции судкомов давно вышли за рамки их компетенции и сложившаяся ситуация не соответствовала принципам строительства регулярных вооруженных сил. Но что можно было поделать с матросами, которые делали только то, что они желали!
Что касается Красной армии, то там солдатские комитеты в войсках были распущены еще весной 1918 года, но на Балтике речи о роспуске судкомов и быть не могло. В лучшем случае власть могла только несколько ограничить их права. Поэтому Л. Д. Троцкий делает ход конем – на 5-м съезде моряков Балтийского флота в июле 1918 года проталкивает специальное постановление о председателях судовых комитетов. Отныне каждый из них для утверждения Советом комиссаров флота должен был иметь положительный отзыв от коллектива большевиков или от комиссара бригады. Кстати, 5-й съезд моряков Балтийского флота стал вообще последним матросским съездом. Больше подобных мероприятий большевики уже не допускали, ведь кто знает, как сложится ситуация на очередном таком съезде и какие резолюции могут принять неуправляемые и непредсказуемые матросы?
К лету 1918 года на Балтийском флоте значительно сократилось и количество матросов-большевиков. Часть старых кадров перебралась вслед за правительством в Москву, подалась в ВЧК, отправилась на фронты, а новых большевиков на флоте так и не прибавилось. На многих кораблях и в береговых частях к июню 1918 года вообще отсутствовали большевистские ячейки. Поэтому немногим матросам-большевикам приходилось становиться на учет в территориальные организации, что еще больше увеличивало их отрыв от матросской массы и снижало авторитет самой партии. Такое положение грозило большими неприятностями в самом близком будущем. Надо было что-то срочно предпринимать. Именно поэтому обеспокоенный председатель Совнаркома Петроградской трудовой коммуны Г. Е. Зиновьев в обращении к матросам-большевикам Петрограда призвал их организовать большевистские ячейки на всех кораблях, а также улучшить работу по созданию боеспособного регулярного флота, то есть ускорить работу по свертыванию «матросской демократии».
В июле по инициативе Г. Е. Зиновьева прошло совещание моряков-коммунистов Балтийского флота, на котором была высказана большая обеспокоенность падением авторитета большевиков среди матросов и обсужден вопрос об организации партийных групп и ячеек на кораблях и в частях. «Совещание находит обязательным и необходимым, – говорилось в итоговом решении совещания, – раскинуть по всему Балтийскому флоту и принадлежащим к нему береговым частям коллективы коммунистов, спаянные партийной дисциплиной со всеми местными и областными органами».
В результате определенной организаторской работы большевиков на Балтийском флоте к концу лета 1918 года численность большевистских организаций стала постепенно увеличиваться. Однако при подготовке кораблей к наиболее ответственным и сложным операциям комиссарам всякий раз приходилось «перетряхивать» команды, стараясь укреплять их «безусловными коммунистами или же определенно сочувствующими». На многих кораблях впервые были созданы и довольно массовые большевистские ячейки. Например, на линкоре «Гангут» большевиков и сочувствующих им значилось до 20 % команды, на линкоре «Полтава» – свыше 30 %, а на подводных лодках «Минога» и «Макрель» – более 90 %.