Мгновение полёта в пустоте - стр. 5
— Что у тебя верещит? – переспросил я, желая глотку ему перегрызть, но в итоге был всучен в цепкие ручки Алины, и пошёл на корм акулам пера.
И всю конференцию искал глазами её, но не находил, однако в какой-то момент на дальнем углу открытого пространства заметил-таки ту самую Евгению, которая во все глаза смотрела за происходящим и даже кажется записывала видео на телефон. Почему-то верилось, что звёздочка там же, просто не хочет, чтобы я её видел. И пока во мне жила надежда на то, что смогу попросить прощения, смогу вернуть… хотя что вернуть? Я поверить-то не мог, что видел её, женщину, которая была – кем? Нет, не просто какой-то там девицей из сети, с которой общался ночами. Нет!
— В одном из интервью, – тем временем Ренат дёрнул очередную обозревательницу какого-то известного сетевого дайджеста, — вы сказали, что сожалеют только глупцы. Вы правда ни о чём не сожалеете?
Это видимо действительно какая-то насмешка Вселенной надо мной. Да?
— Кто вам сказал, что я не глупец? – спросил я, и весь зал рассмеялся шутке, включая и журналистку. — Но на деле этот высказывание выдернуто из контекста, – продолжил я, глянул в сторону восхищённой подруги самой кажется большой моей потери и действительно пропасти сожаления, которое было связано с тем, что я тогда натворил. — Если мне не изменяет память мы обсуждали в том интервью сожаления о сделанном выборе пути, и смысл моих слов был совершенно в обратном. Я сказал, что сожалеть о том, чего нельзя никак исправить глупо, потому что вина может сожрать до основания. Нужно искать возможность всё исправить… или просто забыть.
— А вы сами? – всё-таки уточнила журналистка.
— Я почти никогда не вру, – ответил я, — шутка. У меня, как и у любого другого человека есть то, о чём я сожалею. Самое большое — это потеря очень важного для меня человека, — и как я отчаянно хотел, чтобы она меня услышала. — Поддержки которого мне действительно не хватает, никогда не получал столько тепла, заботы, веры, искренности. Я это ценил, но в итоге мои неосторожные слова всё разрушили.
— Для человека, который греется в лучах славы, так как вы, – заметила другая журналистка, — очень странно так говорить. Получается, что сейчас у вас нет поддержки и…
— Тепла? И искренности? – зацепился я, рвануло злостью, которая обычно скрежетала внутри, потому что ненавидел то, что делал, откровенно душно было сидеть здесь… — Хотите сказать, что вам нравится быть здесь и задавать мне эти вопросы? Ну, или большинству из вас? Это же просто работа, – почувствовал, как меня пнул в бедро сидящий рядом Ренат, — не предпочтёте оказаться, где-то в более приятном месте? А то… Сначала общаться с таким вот сомнительно талантливым писакой, который весь из себя, невозможно крут, циничен, марает бумагу своими текстами, заколачивает бабки, а вам надо сидеть, задавать вопросы, потом ещё статьи писать хвалебные. Хотя хочется быть, ну, если не на моём месте, то там где, вспоминая классика, тепло, сухо и есть, чем дышать?
Девушка стесняясь заёрзала, краем глаза я увидел, что агент собирается попытаться разрядить обстановку, сделал это вместо него:
— Но давайте сделаем вид, что мы никогда не врём, нас всё устраивает, а мне так вообще, вы правы – грешно жаловаться, – я нарочито неоднозначно глянул на сидящую рядом Алину, а точнее в её декольте с богатством, сотворённым пластическим хирургом, повёл бровью, — так что улыбаемся и продолжаем?