Мгновение ока - стр. 4
Спустя примерно час, уже сняв костюм и смыв грим, Банкер на несколько минут притормозил у стола с угощениями, чтобы взять печенье, прежде чем ехать домой.
– Напомни мне, – обратилась к нему одна из матерей, – ты папа… Силан? Верно?
– Я очень люблю детей, – отвечал он с улыбкой, – но даже под дулом пистолета не соглашусь завести своего. Я аниматор.
– А… – протянула она и оглядела его снова сверху донизу.
Ему был знаком этот испытующий взгляд. Они всегда приходили в изумление, когда он становился самим собой, одетый в темный жакет, заросший щетиной, не замаскированной гримом, в широкополой шляпе. Удивлялись его глубокому голосу, длинным ногам и большим рукам, уже не прятавшимся под клоунским костюмом. Удивлялись высокому и таинственному мужчине, притягательному, как молодой Джефф Голдблум. Теперь он хотел показать, что может быть и таким.
Женщине хватило двух секунд, чтобы сменить тактику в диалоге.
– У тебя круто получается держать их внимание, – сказала она, подняв бровь.
– Я уважаю их и демонстрирую, что люблю с ними играть, – пожал он плечами. – Это помогает управлять происходящим. – Специально для нее он акцентировал слова «уважаю» и «люблю». Пусть теперь сама решает, что с этим делать…
– Ну, любовь – это и в самом деле вид контроля. – Она хихикнула. – По крайней мере, так думал мой бывший муж.
О’кей, подумал он, посыл понятен.
– У Адира, моего младшего, вон того рыженького, – указала она, – день рождения через пять месяцев. Может, оставишь мне свой номер? Думаю, он будет рад, если ты проведешь праздник у нас.
– Само собой. – Он улыбнулся и вытащил записную книжку из внутреннего кармана жакета. Написав свой номер телефона, он вырвал листочек и протянул ей. Никто не ищет аниматора за пять месяцев до дня рождения, ну да ладно.
– Как тебя зовут?
– Биньямин, – ответил он, заталкивая в рот еще две печеньки, – но можешь называть меня Банкер. Меня все называют Банкер.
Авигаль Ханаани сидела за библиотечной стойкой и отрешенно разглядывала молчаливые ряды книг на противоположном конце читального зала.
Она не пыталась читать. В этом не было смысла. Студент – первокурсник факультета черт-знает-чего-и-кому-какая-разница – сидел неподалеку. Рядом с ним на столе лежали три открытые книги. Он быстро что-то печатал на видавшем виды ноутбуке, надев огромные кастомные наушники. Кроме него, в библиотеке не было ни души. Пенсионерки уже вернулись домой, чтобы приятно провести время в компании исторического-романа-ставшего-классикой-но-актуального-и-по-сей-день, взятого в библиотеке, а молодежь еще не пришла проверить, появился ли новый «Дневник слабака». Благословенную тишину полуденной дремы изредка нарушали студенты, которые приходили в дневные часы писать семинарскую работу или тихо сетовать на то, что ее надо писать. Вот и этот первокурсник жужжал что-то себе под нос.
Не было никакого смысла в попытках подремать или хотя бы почитать что-нибудь. Жужжание было циклическим и состояло максимум из восьми нот; несмотря на всю свою любовь к порядку и минимализму, Авигаль чувствовала, что сходит с ума. Какое-то время назад она подошла к мальчишке, намереваясь тихо потрепать его по плечу, но беглый взгляд на экран компьютера показал, что он пишет фанфик про Гарри Поттера. Что ж, логично. Зачем еще битый час держать открытыми на одной и той же странице историю Великой французской революции, второй том Фрейдовых «Толкований сновидений» и «Физику невозможного» Каку. Очевидно, парень выбрал их наобум, собираясь строчить что-то свое. Она отказалась от идеи потрепать его по плечу, решив не мешать.