Межзвездный мезальянс. Право на ошибку - стр. 2
Эстеллина удивлённо поднимает брови, потому что её дочь бледнеет и меняется в лице.
— То есть... — девушка судорожно вдыхает, пытаясь унять охватившее её волнение. — Если мне кто-то нравится, значит, моё тело свой выбор сделало?
— Ну да, — ласково звучит женский голос. — Так кто же тебе сегодня понравился?
— Не сегодня, — хмурится дочь. — Уже давно.
— Как это? Когда? — совершенно теряется Эстеллина.
— Три месяца назад, — неторопливо начинает говорить Ева, взвешивая каждое слово. — Когда мы с Тисом на Землю летали и Елию привезли. Мы же тебе рассказывали про обитателей метеостанции, которые нас приютили. Помнишь, я говорила, что один из метеорологов, Тимофей, помочь вызвался, когда мы улетать собрались? Он с нами был в момент нападения милбарцев. И когда их корабль начал падать, круша лес, Тим от падающего дерева меня оттолкнул, да только толку? Там столько их валилось! — сокрушённо вздыхает. — Я гравитационный щит поставила, чтобы нас не придавило, но парень-то об этом не знал и закрыл меня собой. Потому и слишком близко оказался.
Некоторое время девушка молчит, сосредоточенно размышляя, и продолжает:
— Я тогда сразу не поняла, что по-другому его воспринимать стала. Только когда домой вернулась, об этом задумалась. Потому что начала вспоминать о землянине слишком уж часто. В итоге решила, что это всего лишь мои фантазии. Мне же пятнадцати ещё не было, а ты сама говоришь, что до этого возраста в наших организмах физиологических изменений не происходит. А теперь получается, что это не так? То есть тело может и раньше среагировать? Почему? Может, это как-то связано с тем, что ты сама второй раз родилась на Земле?
Сиреневый взгляд становится требовательным, испытующим, словно Ева уверена в том, что её матери известны ответы на эти вопросы.
— Там же совсем иной механизм взросления, он мог и мой организм изменить, тем более что на твой повлиял однозначно. Если я правильно помню, ты за папу замуж вышла, когда твоему новому телу всего девятнадцать было, а не двадцать пять. Рановато для империанки, не находишь?
От подобного предположения растерянность Эстеллины становится только сильнее.
— Возможно, ты права, доченька, — она медленно выдыхает. — Но всё это надо проверять, разбираться. Ты спи и ни о чём не переживай. Я поговорю с твоим отцом, мы обязательно всё выясним и решим, как лучше поступить.
На губах Евы появляется улыбка, и девушка смешливо фыркает:
— Только не вздумайте решить это без меня! В конце концов, я вправе распоряжаться своей судьбой. В рамках традиций, правил и с пользой для империи, — быстро добавляет, заметив, как начинает хмуриться родительница.
Впрочем, причина подобной реакции кроется вовсе не в словах, которые она услышала, и не в упрямой решимости дочери бороться за своё счастье, а в прошлом самой Эстеллины, никак не желающем становиться забвением.
— Ты хоть понимаешь, насколько это несовместимо? Личные симпатии только тогда приветствуются, когда не противоречат интересам империи, — она отводит взгляд в сторону, с трудом сдерживая слёзы. — Я тоже когда-то полагала, что смогу ситуацию изменить. А в итоге потеряла так много: родителей, братьев, своё настоящее тело, даже родную планету.
— Мам, не плачь, — руки дочери её обнимают, принимаясь поглаживать по спине и успокаивать, — не ты в этом виновата. И вообще, ведь для тебя всё хорошо закончилось! Ты вышла за того, кого любила. И у меня тоже получится!