Межкультурная коммуникация в информационном обществе - стр. 24

Поскольку человек всегда является носителем некоторых культурных норм, а эти нормы проявляются в его поведении автоматически, неосознанно, обычно он может стать субъектом межкультурного конфликта в результате случайного инцидента, при этом объектом в таком конфликте, как правило, становятся лицо или вещь, обладающие разным статусом в данных культурах, из-за чего у представителей этих культур формируется разное отношение к данному объекту. Однако такая модель конфликта была бы сильным упрощением. В действительности и виды, и причины межкультурных конфликтов гораздо разнообразнее.

В культурной антропологии выделяют несколько видов межкультурных конфликтов – между:

• различными этническими группами и их культурами (армяне и азербайджанцы, грузины и осетины, израильтяне и палестинцы и т. д.);

• религиозными группами, представителями различных религий (католики и протестанты в Северной Ирландии, православные и униаты в Западной Украине, сунниты и шииты в исламе);

• поколениями и носителями разных субкультур;

• традициями и новациями в культуре;

• различными лингвокультурными сообществами и их отдельными представителями, возникающие вследствие языковых барьеров и интерпретативных ошибок.

Таким образом, диапазон причин возникновения межкультурных конфликтов очень широк: в основе межкультурного конфликта могут лежать не только и не столько недостаточное знание языка и связанное с этим простое непонимание партнера по коммуникации, но и более глубокие причины, которые сами участники нередко даже не осознают. В то же время нужно понимать, что конфликты не стоит рассматривать только как негативную, деструктивную сторону межкультурной коммуникации.

Согласно мнению Л. Козера, получившему широкое распространение в конфликтологии, конфликты – это неизбежная часть повседневной жизни, и они не обязательно должны носить деструктивный характер. Часто именно через конфликт устанавливается нормативное согласие между представителями разных культур. С этой точки зрения конфликт является первой и неизбежной фазой осознания культурных различий, без которой невозможна гармонизация отношений между представителями разных культур [Козер, 2000].

Конфликтологи считают, что в реальной жизни чисто межкультурные конфликты не встречаются: реальные конфликтные отношения всегда предполагают наличие целого множества взаимопроникающих конфликтов, которые часто маскируют друг друга. Если эта точка зрения справедлива, верен и тезис о том, что осознание различий культурного порядка не является панацеей при разрешении межкультурных конфликтов. В то же время, имея дело с любым конфликтом, следует помнить, что одной из его причин или составляющих может быть именно конфликт культур.

В современной теории межкультурной коммуникации при решении межкультурных конфликтов используют так называемую модель стилей межкультурных конфликтов (Intercultural Con ict Style model, ICS-model) [Hammer, 2005]. Данная модель опирается на противопоставление культур по стилям разрешения конфликтов, для характеристики которых используются два признака – прямота и эмоциональность.

По признаку прямоты различают две стратегии разрешения конфликтов – прямую и непрямую. Прямая стратегия отдает предпочтение прямым переговорам, эксплицитному вербальному обмену точками зрения, для такой стратегии существенно, чтобы каждая из сторон сформулировала свои озабоченности и видение путей выхода из конфликта. Культуры, отдающие предпочтение прямой стратегии, предпочитают разрешать конфликты путем открытых переговоров. В культурах, где предпочтение отдается непрямой стратегии, большее внимание уделяется не тому, что говорят оппоненты, а тому, как они себя ведут, поскольку присутствует общее недоверие вербальному каналу коммуникации. Это связано с тем, что содержание вербального сообщения всегда подчинено в таких культурах поддержанию собственного «лица» и не всегда отражает реальные настроения оппонентов и их готовность к возможным компромиссам. Для непрямых культур разрешение конфликта часто сопровождается вмешательством посредника, что в этом случае, как правило, эффективнее прямых переговоров между оппонентами [Hammer, 2005].