Междустрочья. Ринордийский цикл. Книга между второй и третьей - стр. 4

Стоило, однако, спуститься на дно котлована, как постепенно всё начало проясняться. Схемы и расчёты вдруг сошлись с реальной каменной породой перед глазами, и Мечеславу представилось, что он видит, как это должно быть здесь, на месте. И когда он излагал ставшим подле рабочим и техникам, откуда и каким образом следует, похоже, начинать, то уже практически не сомневался в своей правоте. Здесь будет первая штольня, тут – свод, прочный камень позволяет сразу приступить к нему… Массивы земли, обступившей вокруг и уходящей далеко наверх, отчего-то придавали уверенности и сил.

Даже то, как без особого доверия слушал бригадир (иногда он скептично хмыкал, хотя не прерывал), не смущало. Как это зачастую водилось после революции, здесь не было начальства и подчинённых в полном смысле слова, но, похоже, верховодящая роль пока доставалась Мечеславу: «специалисты» рангом выше тут попросту отсутствовали сегодня. Он, однако, несколько раз призвал в помощь напарника в подтверждение своих слов – эй, Мартин, взгляни, ты со всем согласен? Мартин был согласен, хотя что-то, казалось, слегка насторожило его. Но да, Слава, твои расчёты верны, если только нас не подвели высшие инстанции: им с северо-запада не очень видать.

Потом чуть в сторонке Мечеслав тихо, чтоб не услыхали рабочие, спросил:

– Что не так-то? По-моему, просто идеально подходит.

Мартин, сидя на корточках, перебирал упавшие на дно осколки и чему-то хмурился:

– Песчаник… Крошиться будет.

– В песках строят!

– Они умеют…

– И мы научимся!

Мартин цвиркнул на это сквозь зубы, но отпустил маленький осколок и поднялся. Тот глухо упал на дно котлована.

– Будет крошиться – будем укреплять лучше, – заключил Мечеслав. – Это всё решаемо.

Всё тут же: вот та же дверь с пухлой тёмно-красной обивкой, те же ребристые пуговки глухо поблёскивают на ней, та же двухцветная – белая наверху, ярко-голубая внизу – стена, но звонка нет. Странно, что не установят себе…

Мечеслав постучал. Сквозь отдалённый рокочущий говор (видимо, телевизор) послышались осторожные шаги. Они приблизились, и маленькая светловолосая девушка робко выглянула наружу, но в следующий же миг признала гостя.

– Дядя Слава! – она радостно повисла у него на шее. Мечеслав осторожно обнял её в ответ.

– Здравствуй, Машенька.

Она будто бы вспомнила, что не дала ему даже войти, и, засмущавшись, отступила обратно к двери:

– Пойдёмте, папа сейчас дома! Он сказал, что вы звонили… Наверно, ждёт вас!

Георг и вправду был дома: сидел за столом в своей маленькой комнатке и перебирал письма в свете настольной лампы. Но вот ждал ли он сейчас брата…

Впрочем, услышав, Георг оторвался от своего занятия и поднял лицо с несколько усталой, но тёплой улыбкой.

– Здравствуй, – кивнул он.

– Не помешал? – Мечеслав шагнул в комнату и расположился на краешке потрёпанной софы.

– Нет, конечно. Просто разгребаю почту. Постоянно накапливается за несколько недель…

– Невежливо ты с адресантами, – пошутил он.

– Не получается по-другому, Слав. И хотел бы, но зачастую просто не до этого. Как ты?

– Да я-то что, – он отмахнулся. – Сегодня здесь, завтра там, куда ветер занесёт. Вы-то…

– Комнату нормальную дали? – тихо, но настойчиво перебил Георг.

– Да, хорошая комната. Света много, плитка электрическая… Радио вроде есть. И всё это – мне одному. Вы-то сами как?