Размер шрифта
-
+

Между прошлым и будущим - стр. 5

– Ты не обязана туда ехать, – повторил он так тихо, что я едва смогла разобрать слова, и теперь была уверена – он знал, что, как только смолкнут звуки фортепьяно, я снова примусь искать кого-нибудь, кто смог бы дать мне то, чего он никогда не сможет. Я ненавидела себя за эту слабость, за неспособность принять справедливое наказание и жить той жизнью, которая была уготована мне судьбой. Но не в силах была забыть музыку, которую в те далекие годы дарил мне отец, и отбросить мечты, которые отказывались умирать. Когда-то я была словно бесстрашный Икар, в своем порыве слишком близко подлетевший к солнцу, и в эти вечера, сидя за пианино в полном сигаретного дыма баре, видя мужчин, которые бросали на меня печальные, полные восхищения взгляды, я могла позволить себе поверить – лишь на короткое мгновение, – что мой полет все еще продолжается.

В ночном воздухе почти неуловимо пахло звездчатым жасмином, и волны упоительного аромата то появлялись, то исчезали, словно жало змеи. Я положила ладонь на ручку дверцы, и Глен сделал шаг ко мне. Я вздрогнула от резкого движения, а он поднял руку и больно хлопнул меня по руке. Он поднял руку, под его ладонью обнаружился раздавленный москит, обагряющий кожу моей же кровью. Глен вытащил из кармана платок и, осторожно придерживая мою руку, принялся вытирать отвратительное месиво. Его нежные прикосновения были столь же невыносимы, как и боль от шлепка.

Я залезла в машину, достала пиджак, карман которого оттягивал тяжелый кошелек, и вручила Глену. Наши глаза встретились, и я подумала: неужели в моих глазах такая же покорность судьбе, как и в его?

– Так будет не всегда, – едва слышно произнес он. – Я скоро получу диплом, перейду на более высокую должность и буду получать приличные деньги. Все изменится.

– Неужели? – сказала я, проскальзывая на водительское место. Глядя сквозь ветровое стекло, я могла видеть инвалидное кресло, в котором сидела Ева, и печальные глаза матери.

– Только не надо ждать, когда я вернусь, – сказала я и захлопнула дверь, зная, что он будет лежать без сна рядом с Евой, прислушиваясь, не раздаются ли мои шаги на крыльце, и представляя чужой мужской запах на моей коже. Я, не оглядываясь, отъехала от обочины. Слушая шум шин на мостовой, я вспоминала слова женщины из своего видения: «Глаза закрыты, но не спишь, а попрощавшись, не уходишь».

Меня захлестнуло всепоглощающее чувство поражения и отчаяния, когда я поняла, что была так же далека от понимания смысла этих слов, как и в тот день, когда прикоснулась к солнцу и была грубо сброшена на землю, где разбились все мои мечты.

Глава 3

Я сидела на скамейке у пианино в дальнем уголке бара Пита и потягивала уже третий стакан шотландского виски с содовой, чувствуя, как контуры моего мира становятся все более расплывчатыми. Я никогда не напивалась настолько, чтобы быть не в состоянии играть, но все же иногда бывала изрядно навеселе. Бар постепенно пустел – посетители уходили, оставляя в спертом воздухе тяжелый запах одиночества и облака сигаретного дыма, которые клубились вокруг вентиляторов на потолке, словно заблудившиеся призраки, тщетно пытающиеся вырваться на свободу.

Осушив стакан, я поставила его на крышку пианино и привычно расправила пальцы над белыми клавишами. Пальцы у меня были длинными, как и у отца, и я с семилетнего возраста легко могла взять октаву. В отличие от остального тела, руки не сильно изменились за прошедшие с того времени годы, за исключением небольшого шрама на конце указательного пальца правой руки – еще одного напоминания о том, что я сделала с Евой.

Страница 5