Между Призраком и Зверем - стр. 40

Я не то чтобы не хотела, это ведь могло оттолкнуть императора, но вот зуд и жжение пугали, а еще те самые неприятные последствия, упомянутые девушкой. Вдруг отполированные гладкие ноготки тоже вылезут? А ослепнуть не доведется? Мадам Амели применила суровые методы, стремясь исполнить желание клиента, она точно не размышляла на тему: «А вдруг приведенная библиотечная мышка не так плоха, как кажется на первый взгляд», – иначе ослабила бы напор и воспользовалась более мягкими средствами наведения красоты.

Вот так я и позволила незнакомой служанке заняться моей внешностью, покорно села на мягкую банкетку и посмотрела в зеркало.

В первый момент равнодушно разглядывала незнакомку с выразительными ореховыми глазами под сенью густых ресниц, а потом медленно раскрыла рот и подалась вперед, ойкнув, когда слишком сильно натянула прядь волос, в которую девушка втирала розовую пенку. Что это? Кто это? Это я?

Кожа изумительная, она и правда словно светилась, перламутрово-белая, нежная, даже на вид бархатистая. Ровный тон, гладкая текстура. Да от одного созерцания такого идеала можно было зайтись завистливым: «Бывает же!» И это если не рассматривать дальше, упустить из внимания шелковый каскад блестящих густых волос. Мадам не обманула, их цвет великолепно оттенял белизну тела, изумительный, теплый и насыщенный оттенок густого, растопленного в белоснежной миске шоколада. Мягкими волнами волосы струились вдоль овала нежного личика, падали на покатые плечи, свешивались до самой талии, маня прикоснуться и ощутить их мягкость и гладкость.

Сейчас я без сомнений приняла тот факт, что Амели и правда волшебница. Так умело подчеркнуть все совершенства, усилить и оттенить природные достоинства и скрыть недостатки. Ведь мои глаза никогда прежде не вызывали особого восторга и желания восхититься ими, заглянуть в манящую глубину, полюбоваться трепетной тенью длинных ресниц, ложившейся на нежный румянец щек. Мадам провела сравнение с бархатистым взглядом пугливой лани, и я даже не могла его оспорить.

Они сияли, как могут сиять глаза счастливой женщины, и это высшее мастерство – добиться подобного эффекта, чтобы взгляд блестел хрусталиками непролитых слез, словно я вот-вот расплачусь от счастья, и навевал мысли о драгоценных камнях. Удивительно, что теперь они не только казались больше, но и природный цвет стал глубже, даже зелень вокруг радужки приобрела насыщенность, точно древесный листок с кофейными прожилками и крапинками, подсвеченный солнечными лучами. Красивый сочный оттенок плавно перетекал в цвет иссушенной коры коричного дерева.

Ореховый цвет – это ведь даже не небесно-голубой, не изумрудно-зеленый, не мистически черный, а выглядел он теперь самым необычным, загадочным и манящим. Светлый по контуру, глубокий, таинственный ближе к зрачку.

Я прежде не могла похвастать идеальными чертами лица, но теперь оно смотрелось чудесно милым, с розовеющими щечками, высокими скулами, чуть вздернутым носиком и яркими пухлыми губками с четко очерченным контуром.

– Куколка, – именно так я и прошептала, касаясь лица кончиками пальцев.

Мадам – умелица, а ее девочки – профессионалки высочайшего класса. Это была натуральная косметика с магическими компонентами, проникшая в клетки кожи, ставшая ее составляющей. Ведь подходящую косметику не только нужно подобрать, но, что гораздо сложнее, нанести правильным образом, чтобы смотрелось естественно, а недостатки внешности не замечались, скрытые подчеркнутыми достоинствами.