Между нами (любовь) война - стр. 18
«Я задумался о разводе после нашего последнего разговора. Одобряешь или в прошлый раз были эмоции?»
«Одобряю. Меня только в это не втягивай» — пишу ему ответ.
Хотя всё равно же втянут и сожгут все нервы, пока будет длиться процесс.
Прокатившись ещё по некоторым делам, подъезжаю на каток с опозданием минут на тридцать.
Наши уже здесь.
Ванька на льду, демонстрирует навыки езды спиной вперёд перед какой-то девчонкой. Миха затягивает шнурки на коньках Аиши. Его жена встаёт на них явно в первый раз. Поднимается и тут же заваливается, теряя равновесие.
Ловлю взглядом Лизу, но не успеваю кайфануть от того, какая она изящная и красивая, как мне в плечо прилетает кулак от Назара.
— Нахер ты это сделал, Беркут?! Зачем сказал Южной про наш договор? Мы как друзья с тобой всё решили тогда…
— Я тоже думал, что мы друзья, Назар, — в ответ толкаю его в плечи. — Но ты сделал свой выбор. А я сделал свой.
Ещё раз толкнув его, обхожу и спускаюсь на пару ступенек по трибуне.
— Беркут, мля! — рявкает Грановский. Миха поднимает на нас голову. — Ты серьёзно сейчас?! Мы столько лет все вместе! Просто возьмёшь и уйдёшь?!
— Я уже ушёл, — дьявольски улыбаясь, показываю фак с двух рук одному из своих лучших друзей и быстро спускаюсь к прокату коньков.
Когда-то в детстве я умел это делать. Буду вспоминать.
***
Перевод:
*Топлю себя в алкоголе, но это дерьмо никогда не помогает.
Я, наверное, наговорю глупостей этой ночью, когда ты ответишь на звонок…
** Смотри, как я беру что-то хорошее и про*бываю всё за одну ночь,
Поймай меня, я тот, кто бежит от света фар.
Не сплю, бодрствую всю неделю, теряя время с людьми, которые мне не нравятся.
Кажется, что-то чертовски не так со мной.
8. Глава 8
Беркут
Шнурки трещат под моими пальцами, ногу сдавливает. Чёрт, это очень давно было. В прошлой жизни. Но с координацией у меня вроде ничего, встану, а дальше тело вспомнит. Или нет…
Криво усмехнувшись, поднимаюсь. Слегка качает и мутит на фоне двухдневного загула. Как говорится, у каждого своя психотерапия.
Поворачиваю голову на движение слева. Рядом встаёт Грановский. К нам подкатываются Миха и Ванька, а я слежу за тем, как Лиза рисует на льду восьмёрку и к ней, убирая телефон во внутренний карман куртки, двигает Новенький.
Мне надо туда, к ним.
Делаю шаг, Назар ловит меня за плечо, заставляя остановиться.
— Беркут, ты чего творишь? — спрашивает Миха.
— Разочаровываюсь, — хмыкаю я, рывком скидывая с себя руку Назара.
Разворачиваю к нему корпус. Тяжёлый взгляд друга, или теперь бывшего друга (так, оказывается, бывает), пытается пробить во мне дыру.
— Ещё раз тронешь меня, я тебе руку сломаю, — предупреждаю на полном серьёзе.
Между нами прямо на коньках влетает Ванька. Толкает в грудь меня, Грановского.
— Вы озверели, что ли?! — рычит он. — Какого хрена внутри стаи грызётесь? Мы же братишки. Мы столько всего наворотили уже вместе. Назар, Беркут… — крутит головой, глядя то на меня, то на Грановского. — Давайте нормально решим.
— А где ты был последние два дня, Вань? — спрашиваю у него.
Выходит надрывно.
Да, сука, это больно — терять семью! Ни дом, ни вечно скандалящие уже хер знает сколько лет мать с отцом не были той точкой опоры, которая была мне нужна по мнению родителя. Моей точкой опоры были вот эти трое чертей: Тарасов, Грановский и Коптель.