Между нами измена - стр. 22
Молча помог выйти из вагона, не сказав ни слова, приобнял за плечи, довёл до припаркованной на стоянке машины, молча усадил в салон. И только когда сам занял водительское место, вопросительно приподнял брови.
– Зачем ты ездила в Москву, Лин? Почему не предупредила?
– Папин коллега прилетел на два дня. Привёз мне подарок от отца.
Вот ты и научилась врать, Лина.
Впервые у меня появилась тайна от Миши. Я привыкла ничего не скрывать от мужа. Да и нечего было. Я всегда была перед ним открыта как на ладони. Что мне было таить от него? Сколько я потратила на платье или новые сапожки? Что забыла принять лекарство или просидела лишний час перед компьютером? Пока его не было, не выходила из квартиры два дня, потому что испугалась, что мужчина восточной наружности внимательно рассматривал меня в очереди на кассе супермаркета? Миша всегда был тем, с кем я делилась своими радостями и горестями. Единственным мужчиной, которому я полностью доверяла. Он знал меня как облупленную.
– Вы помирились? – недоверчиво осмотрел меня с головы до ног.
– Наверное, пора. Он родной мне человек. Самый близкий.
Миша сглотнул, нахмурился, но комментировать не стал. Только кожаная оплётка руля жалобно скрипнула под его пальцами. Раньше, самым близким мне человеком, я называла мужа.
– Оставишь мне утром машину? – перевела я разговор. – Юру в реабилитационный центр повезу. У него завтра бассейн и массаж.
Раньше у нас, у каждого была своя машина. У меня юркий, беленький Мини Купер, а у Миши не новый, но отличный, немецкий внедорожник. Я продала свою малышку, когда мы собирали всем миром деньги на покупку нормального жилья для Юрки.
Юра детдомовский. Родных у него нет. Совсем. Подкидыш. У него была квартира в Ярославле, полученная от государства после выпуска из детского дома. Когда Юра поступил на службу и перебрался в Питер, квартиру он продал, но на эти деньги смог купить здесь только комнату в общежитии. Пятый этаж, общий коридор, общий душ и туалет в конце коридора. Совершенно невозможные условия для человека в инвалидном кресле.
Поэтому из госпиталя я забрала его к себе, в нашу с Мишей квартиру. Тяжёлые было время для нас обоих. Юрка ни в какую не хотел принимать мою помощь и уход, и мы здорово цапались с ним. Но отправить его в общагу, где в каждой первой комнате жили мигранты из южных республик, а в каждой второй бухали местные маргиналы, я не могла. Вот тогда и кинули клич среди парней на сбор денег для покупки квартиры. Что-то было накоплено у Юры, я продала свою любимую машинку, остальное собрали сослуживцы и мы купили ему отличную однушку.
– Лин. – поморщился Миша. – Юрка прекрасно справляется сам. Может, хватит его опекать? Когда ему нужно, он сам на такси ездит. Ты ему не нянька. Ты сделала для него всё, что могла. Дай ему возможность жить самостоятельно.
– Не нянька. – легко согласилась. – Он мне друг. Знаешь, если бы не забота о нём, я, наверное, не пережила твою пропажу тогда. Юрка и его беда не дали мне загнуться.
– Я вернулся. – Миша протянул руку и легонько сжал мою ладонь. – Юрка вполне здоров. Всё закончилось, родная.
– Не для меня, Миш.
Не стала отбирать руку, просто отвернулась. Смотрела на мелькающие за окном дома, редких, припозднившихся прохожих, подмигивающие огни светофоров.