Между мирами или Поцелуй для дракона - стр. 21
Отвернувшись к окну, я стиснула кулаки. В груди ныло, тянуло - тоскливо и горько. Прощай, мой дикий правитель. Прощай, несбывшийся сон. Пусть хранят тебя твои мрачные боги. И не дают свидеться с безумными девами вроде меня...
***
Утро понедельника встретило гнусным «мяу» и перспективой рано вставать. Красота! А ведь могла бы ещё часок понежиться в постели...
Застонав, я смахнула наглого Кекса с груди. Потянулась сладко, до хруста, зевнула... И вдруг застыла в холодном поту.
Что за?!
Шелковые простыни испарились, как мираж в пустыне. Тело сковала чугунная тяжесть. В нос ударил приторный кумар - благовония? Тлеющие палочки? Не дай бог пожар!
Нехотя приоткрыв глаза, я охнула. Надо мной копошился какой-то бедлам восточного базара. Цветастые тряпки, бусы, амулеты. На стенах - мазня вместо обоев. А с потолка пялился мутный, желтый кристалл в лапе. Пульсировал противно, будто маятник.
Я протёрла глаза. Ущипнула себя - больно! Увы, кошмар не развеивался. Реальность обрушилась со всех сторон - чуждая, дикая.
Грудь сдавило, в висках застучало. Стоп, при чем тут грудь? С ужасом скосила взгляд ниже - и чуть не заорала.
На мне покоилась мужская рука. Смуглая, мускулистая, в татуировках. Обнимала собственнически, прижимала к разгоряченному торсу.
Сердце рухнуло в пятки, колотясь, как бешеное. Медленно, зажмурившись, я повернула голову. И встретилась взглядом со своим кошмаром.
Господи Иисусе! Рядом, впечатавшись в подушку лицом, дрых Он. Дикарь из грез, мучитель, палач. Голый по пояс, едва прикрытый простыней. Будто статую вылепил искусный мастер - мощный, безупречный.
Дыхание перехватило, кровь зашумела в ушах. Это сон, бред, злая шутка! Не могу я лежать в одной постели с врагом. С тем, кто жаждет моей смерти!
Сглотнув вязкую слюну, я затрепетала. Страх, дикий, первобытный, сдавил горло. Сейчас очнётся - и конец мне! Голову с плеч снесёт, как обещал.
Но даже ужас не мог заглушить постыдный трепет, горячую волну, разлившуюся внизу живота. Кончики пальцев закололо от желания прикоснуться к смуглой коже, очертить линии татуировок, бугристые шрамы. Это было неправильно, безумно, невозможно - и все же искушало похлеще запретного плода.
Сейчас, умиротворенный и беззащитный, Ияр не походил на монстра из кошмаров. Жестокого тирана, упивающегося властью. Во сне его лицо смягчилось, разгладилось. Будто сбросил невидимые доспехи, тяжкий груз короны. И невольно залюбовалась его новой ипостасью. Расслабленной, почти юной. Такой, какой могла бы быть, если бы...
Тряхнув головой, я одернула себя. Господи, о чем я думаю?! Лежу в кровати мужчины, что жаждет моей крови! Любуюсь им, фантазирую! Форменное безумие, стокгольмский синдром в терминальной стадии. Надо сматываться отсюда, пока мозги не расплавились в кашу.
Но даже мысль о побеге не гасила пожар, вспыхнувший внутри. Жар растекался по жилам, туманил голову. Тело будто свинцом налилось, сладкой истомой. Все инстинкты вопили - прижаться теснее, обвить руками шею, втянуть терпкий мужской запах. Раствориться, слиться с ним воедино...
Я зажмурилась. Нет, нельзя, это неправильно! Грязно, постыдно, недостойно. Тянуться к врагу всем существом, млеть от одной мысли о его прикосновениях. Грезить, как жесткие пальцы прижмут к горячей коже. Как властные губы впиваются в мои, подчиняя, побеждая...