Между империями - стр. 3
Объявили выход. Я так расстроился, что трап больше не стали задерживать, что чуть не забыл в сетке-кармашке сиденья впереди свою любимую игрушку: УАЗик, редкую и ценную «модельку». Жемчужину моей коллекции, которую я так любил, что рискнул взять с собой «в отпуск».
К счастью, непосредственно возле люка, уже на трапе, нас догнала стюардесса. Она протянула мне машинку, широко улыбаясь.
– Кажется, это твоё? – спросила она.
– Да. Спасибо! – ответил я, быстро схватив «модельку».
Отец посмотрел на меня недовольно, нахмурив брови, но ничего не сказал. А вот мама не удержалась:
– Ты никогда не станешь лётчиком, если будешь таким растяпой.
Я промолчал. Только с благодарностью ещё раз поглядел на стюардессу. Та ответила мне сочувственным взглядом и едва заметно подмигнула.
Едва автобус довёз нас до терминала, как отец выскочил на перрон и первым забежал в здание вокзала. Мы же с мамой направились к лентам выдачи багажа.
Отца долго не было. Мы даже успели забрать с грохочущей ленты, состоящей из металлических полукружий, наш общий огромный красный чемодан «под кожу», мой маленький чёрный чемоданчик и мамину спортивную сумку с символикой Олимпиады-80. Эта сумка сопровождала нас в каждой поездке постоянно, а вот чемоданы были новыми, купленными специально к отпуску. Сейчас они были забиты «под завязку», как выражалась мама, разными дефицитными вещами, приготовленными в подарок бабушке, её близким друзьям и подругам. Некоторые из них ждали своего часа аж с зимы, когда отец приехал из очередной командировки в Москву.
Наконец, прибежал отец. Его форменная рубашка с коротким рукавом успела промокнуть от пота.
– Успел? – с тревогой спросила мама.
– Да. Быстрее! Посадку уже объявили!
Отец схватил огромный чемодан в одну руку, мамину сумку в другую – и мы помчались. Я старался не отставать от родителей, хотя в этот момент мой чёрный чемоданчик показался не таким уж и маленьким. Даже на колёсиках тащить его было тяжеловато.
Мы пробежали небольшой аэропорт насквозь. Посадка на наш рейс уже заканчивалась. Причём она шла не через автобус, как обычно – а прямо от перрона. Просто пассажиров сначала пускали в накопитель, потом открывали ворота, и дальше все шли пешком, до самого самолёта.
Наверно, так делали потому, что борт был совсем маленький, Як-40. Ему даже отдельный трап не полагался – у него был собственный, прямо под хвостом. Мне это показалось забавным, и я улыбнулся.
Перед самым трапом, когда остальные пассажиры были уже на борту, отец посмотрел на меня тревожно и спросил:
– Затащишь?
Очевидно, он имел ввиду мой чемоданчик.
Только теперь я вдруг понял, что мы не сдавали багаж у стойки на ленту, как обычно.
– Попробую… – ответил я.
– Уж постарайся!
Тащить груз по крутым ступенькам было непросто, однако же я справился. По дороге, потея на жаре, я решил, что чемоданы будут лететь с нами, прямо в салоне. Однако всё оказалось проще: в хвосте самолёта был багажный отсек, куда мы и уложили свои вещи. И после этого прошли на свои места.
Мне понравилось, что здесь были огромные иллюминаторы. По крайней мере, они казались такими, на фоне совсем крохотного салона. А ещё у меня оказалось собственное отдельное кресло: соседей просто не было. Тут был целый ряд, состоящий из отдельных кресел! Это был чистый восторг.