Между империями - стр. 1

Сергей Котов

Между империями

Роман

Посвящаю детям 80-х. Мы будем последними, кто помнит СССР

Пограничная зона, окрестности Бреста, Беларусь, наши дни

В меня целились, я это чувствовал. Не очень приятное ощущение. Будто ледяной ветерок задувает за шиворот. Но такова цена, которую я готов платить.

Я вздохнул и посмотрел на небо. С утра моросил дождик, но к обеду распогодилось. Выглянуло солнце, потеплело. В Минске было холодно, плюс двенадцать. А здесь настоящее лето. Немного подумав, я снял ветровку и сделал шаг со старого дощатого настила на шпалы. Дальше начинался мост над Бугом, пограничной рекой.

Когда-то в детстве я проезжал здесь на поезде, завороженно наблюдая, как уплывает вдаль родная советская земля. Уже в Тересполе всё было другое: шлагбаумы с защитными сетками снизу, глазастые локомотивы с тремя огромными прожекторами на мордах, польские «Фиаты» на дорогах.

Мост давно не использовался по прямому назначению. Рельсы покрылись ржавым налётом. Краска на пролётах облупилась. Между шпалами кое-где пробивалась трава.

Я приехал заранее. Не люблю опаздывать. Уж лучше подождать пару минут на месте, пускай и под прицелом снайперов.

Марек показался точно в назначенный час. Фигура в чёрном костюме возникла на другой стороне моста и спокойным, деловитым шагом направилась мне навстречу.

Идти по шпалам было не слишком удобно, но я быстро приноровился. Марек тоже. Теперь я видел, как блестят стёкла его очков на солнце. А ещё он отпустил короткую бороду, в которой пробивалась седина. Ему шло: лицо сразу стало более мужественным. Борода скрыла короткий, скошенный назад подбородок.

Мы встретились ровно в середине моста.

– Чешть, колего, – произнёс я по-польски.

Марек не ответил. Лишь подошёл ближе и обнял меня – крепко, по-настоящему.

– Рад, что ты жив, Серёг, – сказал он по-русски, размыкая объятия. – Я волновался. С учётом всего…

Несмотря ни на что, Марек врагом так и не стал. Я заглянул сквозь прозрачные стёкла очков в его светло-серые глаза. Они совершенно не поменялись за прошедшие годы, сохранив чуть удивлённое выражение. Будто бы их обладатель спрашивал у мира: «Это всё есть на самом деле? Серьёзно?»

Он всё-таки пришёл. И это самое главное.

– Так понимаю, вы тоже в тупике, – сказал он.

– Верно понимаешь, Марек, – вздохнул я.

– Мы что-то упускаем. Там, в прошлом, – продолжал он, задумчиво потерев бороду.

– Согласен.

– Я был в Кеньшице несколько раз. И тебя приглашал. Почему не поехал? – с лёгкой укоризной спросил он. – Я гарантировал безопасность и неприкосновенность. Лично. Или мы дошли до того, что этого мало?

– Нет, Марек. Я знаю, что ты бы смог. Ну или погиб бы вместе со мной, – улыбнулся я.

– В чём же тогда дело?

– Возможно, я ещё воспользуюсь твоим приглашением, – сказал я.

Марек широко улыбнулся.

– Но ты же знаешь, для меня эта история началась раньше, – добавил я.

– А, ну да… Казахстан и, кажется, Забайкалье, да? – уточнил он.

Я молча кивнул.

– И что ты предлагаешь? Для чего тебе я? – спросил он.

– Мне нужен свежий взгляд. А ты единственный, кого я могу взять с собой через якорь, ты же знаешь, – ответил я.

Он отвёл взгляд и улыбнулся украдкой, чуть смутившись. Ему явно было приятно.

– Значит, ты предлагаешь пойти с тобой туда, – сказал он, снова погладив бороду. – В твои воспоминания.

– Да, Марек. Лучше начать с этого. Если мы вдвоём ничего не найдём – то вместе вернёмся в Кеньшицу.

– Ладно, – он пожал плечами. – Я согласен. Где начнём? У тебя якорь с собой?

Я улыбнулся и достал из кармана джинсов старый потёртый футляр. Вытащил и показал Мареку компас.

Поляк широко улыбнулся, демонстрируя крепкие белые зубы.

– Нужно тихое место, – сказал он.

– Есть одно, – кивнул я. – Тут недалеко. Бывший бастион Крепости. Тебя сейчас отпустят, без последствий?

Вместо ответа Марек развернулся, помахал рукой и показал какой-то сложный знак ладонью.

– Теперь отпустят, – ответил он, поворачиваясь обратно. – Пойдём, посмотрим, что у тебя там за место.

СССР, Казахская ССР, 1983 год

В самолёте давали кислый виноградный сок в тонких жестяных банках и синюшную курицу с рисом. Ещё там был чай в пластиковых коричневых кружках. К нему полагался сахар в маленьких прямоугольных брикетах с нарисованными самолётами. В каждом таком бумажном брикетике было по два кусочка. Точно такие же давали в поездах – только там был нарисован белый обтекаемый локомотив. Отец рассказывал, что такие составы ходили между Москвой и Ленинградом и развивали огромную скорость – под двести километров в час!

Как и всякий советский ребёнок я мечтал когда-нибудь побывать в столице, увидеть все чудеса, о которых ходили слухи: огромное колесо обозрения в парке Горького, Останкинскую башню, внутри которой был вращающийся ресторан, музей космонавтики под памятником в виде огромной ракеты. Московское метро. Само собой, прокатиться на поезде до Ленинграда.