Между империей и нацией. Модернистский проект и его традиционалистская альтернатива в национальной политике России - стр. 25

Но вот государство распалось, и вся система отношений радикально изменилась: русские впервые вступили в систему горизонтальных межэтнических отношений. Сам процесс разгосударствления этнических отношений можно считать важным этапом на пути к формированию гражданской нации, однако новые условия функционирования этнического большинства оказались для него психологически весьма болезненными.

Крутые исторические перемены порождают так называемый «кризис идентичности» и стимулируют сплочение людей в рамках традиционных общностей – этнических, клановых, конфессиональных. Таким образом, исходный толчок для всплеска активности был общим как для меньшинств, так и для большинства. Однако небольшие по численности общности, особенно территориально локализованные, быстрее консолидируются и легче находят в своей исторической памяти обиды, чем большие, расселенные на обширных пространствах такой страны, как Россия.

Пока большинство оставалось относительно инертным в этническом отношении, меньшинства самоопределялись по отношению друг к другу, особенно в контактных зонах, где они делили между собой территорию, ресурсы, власть. Когда же начался рост этнического самосознания большинства, стала изменяться и конфигурация межэтнических отношений: ее основной осью стали взаимоотношения большинства и меньшинств. Так начал формироваться этнический маятник, основанный на равновесии интересов двух основных типов этнических общностей. Однако в полную силу он начал раскачиваться лишь тогда, когда власть, элиты и сами последствия их деятельности стали нарушать хрупкий баланс интересов этнических общностей. Этнический маятник стал этнополитическим.

Этническая политика обоих российских президентов была и остается реактивной, т. е. формируемой как ответ на некие актуальные вызовы. В эпоху Ельцина они исходили от меньшинств (точнее, от национальных движений республик России), поэтому его политика во многом определялась формулой «Берите суверенитета, сколько сможете», а в эпоху Путина – от этнического большинства, и ответом на этот вызов стала политика ограничения прав этнической элиты в республиках РФ и постепенный переход к охранительной политике в отношении этнического большинства.

Односторонняя ориентация власти на поддержку той или иной группы этнических сообществ усиливает амплитуду колебания этнополитического маятника, вызывая негативный ответ и консолидацию групп, которые считают себя «обделенными» вниманием власти.

Общество воспринимает и оценивает политические стратегии не напрямую, а опосредованно, через представления, формируемые интеллектуальной элитой, лидерами общественного мнения, или, как их еще называют, «производителями смыслов». Именно элита формирует представления о справедливости или несправедливости государственной политики, в том числе и этнической, приписывая ей ориентацию на поддержку одних этнических общностей в ущерб другим. В постсоветское время заметно проявил себя дрейф элитарных идей. Если в период перестройки и в начале эпохи Ельцина доминировал комплекс идей, вытекающих из негативной оценки советского прошлого (отсюда, в частности, вытекала идея «покаяния» русского народа перед меньшинствами за грехи имперской политики), то в «эпоху стабилизации» доминирующей стала прямо противоположная система оценок – идеализация советской истории и негативная оценка периода постсоветских реформ. Отсюда и растущая популярность представлений о комплексе обид, нанесенных русскому народу как «иными народами», так и властью, предоставившей неоправданные преимущества «иным народам» в период «постсоветской смуты». При этом пятилетний период, разделявший спад активности одних этнических общностей и подъем других, был временем освоения массовым сознанием новых представлений и их политической актуализации.