Между - стр. 16
— Значит, я сдохну сегодня.
— Что? Нет, Клим…
— Я все равно не жалею, что приехал.
Он надвигается, а его взгляд темнеет порочным тоном.
— Клим, пожалуйста.
— Что пожалуйста? Сама пугаешь им — значит, думаешь, что я не жилец. Не хочешь пожалеть? Отплатить за то, что спас?
Он оказывается максимально близко, и меня обжигают его эмоции. Они раскалены и мечутся от одного полюса к другому. В нем то полыхает гнев, то желание. Я вбираю воздух в легкие, чтобы сказать хоть что-то, но Клим не дает. Он чуть спускается и целует меня в шею. Его буквально срывает навстречу, как будто он долго сдерживался и вот… проигрывает, не может больше держаться от меня подальше.
Он ведет влажную дорожку по изгибу, а ладонями накрывает мои пальцы. Я пытаюсь отодвинуть его. Но слишком слабо, я не могу ничего противопоставить ему. Он ласкает и пьет меня, и, если бы не мои раны, он искусал бы мои губы. Вошел бы в меня языком и заставил постанывать. Сходить с ума.
Я больше не могу отрицать то, как он действует на меня.
— Клим, пожалуйста, — повторяю как молитву.
— Я с ума схожу без тебя. От мыслей, что он делает с тобой, как нагибает и...
Я зажимаю его рот ладонью, цепляя пальцами лейкопластырь со звездочками. Я собираю все силы, какие остались, и делаю то, что должна. Кто-то из нас должен остановить это безумие.
— Да, он трахает меня, — я произношу это, глядя ему в глаза. — Он мой мужчина, Клим, вбей это в свою голову, пока не поздно.
Иначе это сделает Димитрий.
Он не отпустит меня.
9. Глава 9
Меня привозят в особняк Димитрия после осмотра врача. Я чувствую себя маленьким ребенком, которого закутали в плед и которому выдали няньку. Медсестра лет сорока не отходит от меня. Она проверяет повязку, скрывающую разбитую губу, и дает мне таблетки. Я и правда сглупила, решив замазать рану пудрой. Ее невозможно скрыть, только хуже сделала.
И я все больше переживаю из-за того, что Димитрия до сих пор нет. Я думала, он приедет сразу. А вдруг он что-нибудь сделает с Климом? Я не успею поговорить с ним и он накажет его? Где он сейчас вообще?
— Где она? — огрубевший голос Димитрия раздается из холла.
Я вздрагиваю всем телом и рывком встаю с кушетки.
— Не надо так, — тут же отзывается медсестра. — Никаких резких движений, вам лучше еще полежать…
Я ничего ей не отвечаю и иду на шум мужских шагов. Хотя медсестра права: я плохо себя чувствую, и мне бы остаться на кушетке. А еще лучше в кровати. Но я не смогла провести в спальне больше десяти минут, почти сразу спустилась на первый этаж и устроилась на кушетке рядом с большими окнами. Чтобы не пропустить момент, когда вернется Димитрий.
— Малыш, — непривычно мягко тянет Димитрий, когда видит меня.
Он подходит ко мне и кладет ладони на плечи, потом спускается ниже и дает опереться на себя. Я пытаюсь отвернуться, чтобы он не смотрел на мои раны, но тщетно. Димитрий все замечает и выдыхает со злобным рыком. Из него вырываются опасные эмоции, которые я не знаю толком, как потушить.
— Тварь, — он добавляет грязного мата, а потом касается моего подбородка. — Твое лицо… Я убью его. Изувечу.
— Я не поняла, кто это был.
— Мне уже доложили. Его имя тебе ничего не скажет, но он часто там зависает.
— Он был в твоей ложе, — я начинаю с опаской и сама жалею, что заговорила об этом.