Метроном - стр. 11
– И еще, Лидонька… девонька… Ты уж прости меня, старую. Я опять не успела…
Лида сразу поняла, о чём речь. Ходила баба Ксеня совсем плохо, медленно, пять метров до туалета для неё превращался в настоящий поход, на который уходило, по меньшей мере, полчаса. И иногда за бабой Ксеней на полу оставались лужицы жёлтого цвета. Лида молча брала тряпку и мыла пол. Обе думали, что это секрет, на самом же деле, об этом знала вся квартира. И вытирали лужицы все.
Лида протерла в прихожей пол, и вернулась к старушке.
– Ну, баба Ксеня, давайте собираться. Сейчас папа и Костя понесут вас в нашу комнату. Что вы хотите взять с собой?
– Да вещей-то у меня немного, детонька. Вот эти две книжки, теперь в нижнем ящике комода возьми свёрточек, завёрнутый в чёрную тряпочку. И икону – вон, в углу висит. Ну да ты знаешь. Всё, больше мне ничего и не надо.
Лида послушно собрала всё, что попросила старушка и стояла теперь посреди комнаты, не зная, что делать дальше.
– Пока твои-то за мной не пришли, переодень меня, золотко, в чистую рубашку.
Лида сложила вещички на печку, взяла висевшее на спинке кровати полотенце, сбегала с ним в кухню и облила из чайника горячей водой. Вернулась в комнату, привычно протерла все соседкины потайные места, и натянула на нее свежую ночную сорочку. Баба Ксеня тяжело опустилась на подушку.
– Ну и слава Богу! Храни вас всех Господь, детонька!
Лида ничего не ответила.
В комнату, осторожно постучавшись, вошли папа и Костя.
– Ну что, бабушка Ксения, Лида вам все рассказала, объяснила? Вы согласны?
– Конечно, Сашенька! В этой квартире ты командир – как скажешь, так и будет. Да и придумали вы всё хорошо.
– Константин! – командным голосом произнес папа. – Сначала печку! Потом бабушку!
С печкой управились быстро и вернулись за бабой Ксеней. Отец осторожно завернул соседку в одеяло и взял на руки.
– Нет, Костя, – тихонько прошептал он, – матрац не надо, ты же видишь. Бери только подушку.
Устроили бабу Ксеню на переставленную из детской Лидину кровать, поправили подушки, подоткнули одеяло… Баба Ксеня отчего-то вдруг заплакала. Ольга села на краешек кровати и принялась что-то тихо соседке говорить.
Отец огляделся по сторонам, сам себе кивнул головой и махнул рукой Косте – за дровами!
Вскоре полкомнаты было завалено березовыми полешками, под столом громоздился мешок с картошкой, на книжный шкаф папа повесил «косичку» из больших, золотистых луковиц, а рядом, на полу, поставил большую бутыль с подсолнечным маслом.
– Только ты сама-то не поднимай! – сказал он маме. – Вот Лидочка тебе помогать будет. Мука ты знаешь где, в ларе на кухне, правда, там совсем немного осталось… Но вы завтра же пойдите с Лидой на базар и купите побольше, сколько сможете… Яиц вот у нас нет. Тоже купите… Картошки пока достаточно… Что еще?
– Ты майор, или шеф-повар? – печально улыбнулась мама. – Или ты думаешь, что я не знаю, где у нас мука? Хватит, Сашенька. Сядь, отдохни хоть пять минуток. Мы с Лидой со всем разберемся. А сейчас… – мама взглянула на громко тикающие на стене ходики. – Сейчас нам, наверное, пора на вокзал…
Она посмотрела на своего старшенького и горько вздохнула, еле сдерживая слёзы. Несмотря на могучее телосложение, стриженый и лопоухий Костя показался ей совсем мальчишкой. Да он и был мальчишкой, воспитанный на книгах, благородный, маленький мамин мальчишка. Что такое восемнадцать лет?