Метро. Трилогия под одной обложкой - стр. 89

Наверное, он не прикладывал особых усилий, но Артем пролетел метра полтора, сбил с ног стоявшего позади Туза, и они неуклюже повалились на мостик, а громила неторопливо вернулся на свое место. Но там его ждал сюрприз. Хан, сбросив поклажу на землю, стоял, расставив ноги и крепко сжимая в обеих руках автомат Артема. Он демонстративно щелкнул предохранителем и тихим голосом, настолько не предвещавшим ничего хорошего, что даже у Артема, к которому его слова не относились, волосы встали дыбом, произнес:

– Ну зачем же грубить?

И вроде ничего такого он не сказал, но барахтавшемуся на полу, пытавшемуся подняться на ноги, сгоравшему от обиды и стыда Артему эти слова показались глухим предупредительным рычанием, за которым может последовать стремительный бросок. Он встал, наконец, и сорвал с плеча свой старый автомат, нацелил его на обидчика, снял оружие с предохранителя и дернул затвор. Теперь он был готов нажать спусковой крючок в любой момент. Сердце билось учащенно, ненависть окончательно перевесила страх на весах его чувств, и он спросил у Хана:

– Можно, я его? – и сам удивился своей готовности без всяких колебаний взять и убить человека за то, что тот его толкнул. Потная бритая голова четко виднелась в ложбинке прицела, и соблазн нажать на курок был велик. А потом будь что будет, главное сейчас – завалить этого гада, умыть его собственной кровью.

– Шухер! – заорал опомнившийся бык.

Хан, молниеносным движением вырвав из-за его пояса пистолет, скользнул в сторону и взял на мушку повскакивавших со своих мест «таможенников».

– Не стреляй! – успел он крикнуть Артему, и ожившая было картина снова замерла: застывший с поднятыми руками бык на мостике и недвижимый Хан, целящийся в троих громил, не успевших расхватать свои автоматы из стоящей рядом пирамиды.

– Не надо крови, – спокойно и веско сказал Хан, не прося, а скорее приказывая. – Здесь есть правила, Артем, – продолжил он, не спуская взгляда с трех картежников, застывших в нелепых позах.

Кто-кто, а уж эти головорезы наверняка знали цену автомату Калашникова и его убойной силе на таком расстоянии, и потому не хотели вызывать сомнений в своей благонадежности у человека, державшего их на прицеле.

– Их правила обязывают нас заплатить пошлину за вход. Сколько составляет ваш сбор? – спросил Хан.

– Три пульки со шкуры, – отозвался тот, что стоял на мостике.

– Поторгуемся? – ехидно предложил Артем, наводя ствол автомата быку в район пояса.

– Две, – проявил гибкость тот, зло кося на Артема глазом, но не решаясь ничего предпринять.

– Выдай ему! – велел Хан Тузу. – Заодно расплатишься со мной.

Туз с готовностью запустил руку в недра своей дорожной сумки и, приблизившись к охраннику, отсчитал в его протянутую ладонь шесть блестящих остроконечных патронов. Тот быстро сжал кулак и пересыпал патроны в оттопыренный карман своей куртки, а потом снова поднял руки и выжидающе посмотрел на Хана.

– Пошлина уплачена? – вопросительно поднял бровь Хан.

Бык угрюмо кивнул, не спуская взгляда с его оружия.

– Инцидент исчерпан? – уточнил Хан.

Громила молчал. Хан достал из запасного магазина, прикрученного изолентой к основному рожку, еще пять патронов и вложил их в карман охранника. Они провалились, чуть звякнув, и вместе с этим звуком напряженная гримаса на лице быка разгладилась, оно снова обрело обычное лениво-презрительное выражение.