Метро 2035: Питер. Специальное издание - стр. 42

«Хотелось бы и мне в это верить», подумал Иван.

А то, блин, понаехали.

Сырой туман висит на станции – видимо, еще не включились вентиляционные установки. В пропитанном влагой воздухе тонут звуки.

Иван встает – в палатке темно. Он делает шаг и замирает перед выходом. Сквозь плотную ткань пробивается слабый свет. Трепещущий живой огонь. «Карбидка», думает Иван, затем откидывает полог и выходит на платформу. Первое, что он видит: на платформе лежит, раскинув руки, человек. Ноги в резиновых сапогах, подошвы стерты едва не до мяса. Камуфляжные штаны, ремень, голый торс со следами побоев. Иван вздрагивает. Потом его рука сама тянется к левому боку – проверить. Ай! Заживающие ребра.

Иван поднимает взгляд.

Человек, лежащий на полу, это он, Иван. Даже огромный кровоподтек на боку именно там, где сейчас у Ивана…

«Открой глаза».

Рядом с рукой человека стоит лампа-карбидка. Желтое пламя трепещет, бросает теплые отсветы на лицо лежащего.

…и этот человек мертв.

«Открой глаза, черт возьми!»

Иван открывает глаза. Он весь мокрый от пота, сердце частит. Иван стягивает шапку на лоб, оглядывается. Рядом, прислонившись к колонне, дремлет Пашка. Гладыш громко сопит во сне. Сазонов задумчиво глядит вдаль. Солоха читает.

«Я в каждом сне вижу себя мертвым».

Ожидание. В отличие от привычных диггеров, что «дожимают» сейчас секунды сна, гражданские спать перед боем не приучены. На станции стоит гул. Адмиральцы, невские, василеостровцы сидят на платформе рядами, на корточках, с оружием в руках, и ждут. Голубоватый сигаретный дым плывет над головами. Дикое зрелище, думает Иван.

– Да что нам бордюрщики, – услышал Иван чей-то голос. – Мы их порвем!

«Угу, – подумал Иван, – порвал один такой».

Из рядов невских поднялся пожилой крепкий мужик.

– Ну что, ахейцы? – обратился он к сидящим. – Попробуем на крепость стены Трои?

В ответ – недоуменное молчание.

Он огляделся, поник.

– Да вы даже этого не знаете, – сказал с неподдельной тоской. – Откуда вам? Бедные дети. Эх. Вышла из мрака младая, с перстами пурпурными, Эос… – продекламировал он. – Гомер, «Илиада»…

– Папаша, – окликнули из толпы. – Ты бы сел, что ли, а то голову простудишь.

В круг быстрым шагом вошел Кмициц.

– Отставить разговорчики! Выдвигаемся.

Поражающие факторы ядерного взрыва: во-первых, световая вспышка, во-вторых, ударная волна, в-третьих, проникающая радиация. Все это Иван знал наизусть. Бесполезные сведения. Это как в каменном веке изучать баллистические характеристики пули калибра 5,45. Возможно, в мире осталось готовое к использованию ядерное оружие, но с кем, черт побери, воевать? С тварями на поверхности? Так для них атомный взрыв – и папа, и мама, и любимая крестная фея в придачу. Мы при том фоне дохнем, болеем раком, покрываемся язвами, истекаем кровью изо всех возможных отверстий тела, теряем иммунитет и зрение, а твари наоборот – плодятся и размножаются. «Другая экосистема», вспомнил Иван слова старика из сна. Точно.

Вот и поговорил с подсознанием.

– Приготовиться, – негромко сказал Иван. – Пошли с богом.

Дано: туннель до «Маяковской». Длина перегона примерно два километра. Скорость движения: два-три километра в час. Вопрос: сколько времени понадобится, чтобы достичь станции?

Ответ: да фиг его знает.

Передовой отряд Альянса двигался, перехватывая по пути отдельных челноков. Из 312 вентшахты выгнали гнильщиков, пять… как их назвать? Не людьми же? Пять особей. Загребли вместе с остальными. Иван смотрел, как их провели мимо, подгоняя прикладами…