Метро 2033. Отступник - стр. 47
И вот, шагая по пыльным улочкам Лакедемона к Храму Славы, Светлана еле заметно кивала приветствующим ее людям. Она спешила, чтобы как можно быстрее скрыться в личной келье, пристроенной к храму специально для Верховной жрицы, ибо ощущала непривычное беспокойство. Известие, что отряд, возглавляемый Артуром, отправился не просто на окраины Таганрога, а в сам город, стало ветром, который раздул пепел ее души, и, оказалось, что под толстым слоем потухших страстей все еще исходят жаром угли. Она пыталась залить их ледяной водой равнодушия, но ничего не получалось. И потому, подходя к храму, Светлана не ответила на приветственные выкрики юношей и девушек, занимающихся на поле стадиона, а проскользнула к себе, заперлась и села на пол, застланный шкурой того самого лютоволка, собственноручно убитого ею много лет назад.
Отдышавшись, Верховная жрица почувствовала себя лучше, но спустя минуту воспоминания, будто река прорвавшая дамбу, затопили ее с головой. Она поднялась, подошла к грубовато сколоченному столу, сняла с шеи цепочку с маленьким ключиком, открыла замок шкатулки, перебрала содержимое и достала листок, сложенный вчетверо.
Сколько раз она хотела сжечь этот обрывок прошлого, оставшийся из жизни, похожей на ускользающий сон, да почему-то все не доходили руки… Что-то мешало оборвать последнюю ниточку, призрачную связь с тем временем, когда она не была еще волчицей, женщиной Антона.
Светлана подошла к окошку, сощурившись посмотрела в небо, попытавшись вспомнить лицо молодого человека, о котором ничего не знала более двадцати лет. И эту бумагу она нашла в кармане его рубашки, которую набросила на голое тело в то утро, когда они виделись последний раз.
Что с ним случилось? Остался ли он жив? И если жив, то где сейчас? Ведь в день, когда мир рушился, он, наверное, ушел в Таганрог, к матери…
…А как он за ней ухаживал! Как бесконечно долго добивался! Ревновал, злился, но не отступал, и когда она, польщенная вниманием парня, все же крутила романы с другими, он продолжал приносить подарки. Цветы, конфеты, недорогие, но изящные украшения, билеты в кино, на концерты. Потом помощь при поступлении в институт. И стихи, стихи… Светлана неожиданно для себя самой улыбнулась, развернув листок. Вверху было написано: «Сонет». А дальше на пожелтевшей бумаге шли поблекшие строчки:
Да, в конце концов, он добился своего, и Светлана, сдавшись, милостиво позволила ему целовать колени, руки, губы… Он был безумно счастлив, заглядывал ей в глаза, снова и снова повторял самые нежные слова, и она сама зажигалась от его чувства, строила вместе с ним планы на будущее, замки на песке… Но, конечно, такая любовь – бестолково-романтичная, без опоры в суровой реальности, могла существовать лишь в дни безопасности, в дни мира, когда люди тратили время на всякую чепуху…
В который раз она спросила себя: «При чем тут любовь всех проституток? Разве они умеют любить?», но узнать, что значили эти слова не представилось случая, ведь он так и не успел подарить любимой этот сонет…