Метро 2033: Они не те, кем кажутся - стр. 22

– Вас расстроил мой ответ, товарищ следователь?

– Еще бы, – буркнул я, не открывая глаз. Как-то разом на меня накатила усталость. – Хотя он – всего лишь финальный гвоздь в крышку моего гроба.

– Если сейчас вы мне скажете, что из-за подобной мелочи вы сдаетесь, то я вновь назову вас непроходимым дураком. – Он мягко улыбнулся и откинулся на кресле, расслабленно положив руки на подлокотники. – Хотите, я объясню почему?

– Валяйте. Добивайте контрольным в голову.

– Дело в том, что вы, Егор, никогда не двигались по ложному следу. Ваш путь был верен, но шли вы слишком долго. Отсюда и роковые последствия.

– Я опять вас не слишком понимаю.

– Я сейчас все объясню. В столь черепашьей скорости передвижения виноваты вы сами, ведь изначально были все шансы решить загадку Чеширского кота.

– Вы намекаете, что убийца все-таки я, и ловить было некого?

– Я не намекаю, я говорю прямым текстом, что вы не умеете пользоваться случаем.

Так и не дождавшись от меня вопроса, выдержав театральную паузу, он продолжил.

– По вашем же словам, с самого начала у вас были сны. Во многих поверьях народов мира сон – одна из граней, порогов в другие миры. И я придерживаюсь подобного мнения, хотя мои положения более научны. Засыпая, мы действительно переносимся в иной мир. Мир нашего подсознания, вечно неспящего мозга. Научно доказанный факт, что в фазе быстрого сна мозг проецирует физическое состояние в виде художественных образов. Сны могут дать самую разную информацию: начиная от банального самочувствия – действительного самочувствия, без налета кокетства «мне не время болеть», и заканчивая ответами на мучившие которую неделю вопросы. К сожалению, эта информация слишком мимолетна и утекает из памяти, стоит открыть глаза. Хотя истории известны случаи более удачных сновидений. Яркий пример – Дмитрий Иванович Менделеев, открывший свою периодическую таблицу как раз во сне. Так к чему я все это веду. У вас, молодой человек, с самого начала был самый важный помощник – ваш мозг. Эта Широ, кем бы она ни была, являлась, по сути, итогом работы оного. Но по каким-то лишь вам известным причинам вы продолжали отрицать ее помощь.

– Может, потому, что я просто не понимаю ее размытых намеков?

– Это вы глупости говорите, молодой человек. Мозг ведь ваш. А значит, все, что вам нужно, это всего лишь хорошенько подумать. О чем Широ говорила чаще всего?

Я задумался, восстанавливая в голове все воспоминания о наших с ней встречах.

– Пожалуй… Чаще всего она интересовалась, почему мы назвали убийцу Чеширским котом. Это ее забавляло и, одновременно, настораживало.

– И почему же? – Михаил Панкратович хитро улыбнулся, от чего у меня появилось подозрение, что он сам уже давно все понял. Однако его желание были очевидно – я должен додуматься до всего самостоятельно. Лишь так я смогу поверить даже в самое невероятное.

– Все просто. Из-за визитки убийцы – карты червонной дамы с нарисованной улыбкой Чешира.

– Хорошо. Теперь я напомню вам один интересный факт о психологии серийных. Не думаю, что уважаемый Игорь Игнатьевич не говорил о нем, – возможно, вы просто запамятовали. Так вот, разум серийных убийц из тех, кого не могут долгое время вычислить, постепенно разрушается. Зачастую они начинают верить в свою безнаказанность, уподобляя себя богу. И от лицемерия или же извращенного интереса специально оставляют подсказки, тем самым отмечая, что без озарения свыше простые смертные не способны найти их. Вот теперь подумайте еще раз, молодой человек.