Метро 2033. Дворец для рабов - стр. 34
Значит, его и Даньку пришибло тоннелем практически одновременно. А Максима? Тим решил не учитывать свои глюки перед тем, как увидел поезд, списывая их на начавшееся помутнение рассудка.
– А ты-то сам как? – поинтересовался он.
– Я-то? – Максим криво усмехнулся, и было в его хмыканье нечто, заставившее Тима вновь насторожиться: печальное, обреченное и бесшабашное одновременно. – Данька у нас личность возвышенная: всех спасать рвется. Ты вот, командир, за мечтой стремишься, вечно приключения находишь на собственную голову, а я что? Мне б пузо набить да нашлось бы, кого под бок сунуть, – обычный, не особенно умный мужик, которым и пожертвовать можно.
– Это же не твои слова… – потрясенно проронил Данька.
Тим попытался подняться, но на него словно каменную плиту уронили, заставив застонать сквозь зубы.
– Макс… – прошептал он. – Макс, не надо…
Осознание рухнуло на него внезапно: и произошедшего, и невозможности что-либо изменить.
– Жертва всегда имеет место быть, – погрозив указательным пальцем теряющемуся в темноте потолку, глубокомысленно изрек Максим. – Не героя же со спасателем умертвлять? Так, чего доброго, и до места дойти не выйдет.
– Перестань нести бред! – закричал Тим, борясь с вновь навалившейся слабостью, но не в состоянии сделать ничего. Внезапно пришедшая на ум мысль пустила дрожь по позвоночнику, и он немедленно ее озвучил: – Это же Витас? Он тебя запрограммировал! Внушил всякую чушь! Макс, ты ведь жить хочешь!
– Хм… запрограммировал, – Максим покачал головой, задумавшись. – Странное словечко, я не стал бы его использовать. Все же я человек, а не механизм, причем давно не работающий.
– Ну, загипнотизировал. От этого многое меняется?! – разозлился Тим и, предчувствуя надвигающуюся беду, приказал-попросил: – Никуда не уходи! Пожалуйста.
– Поздно, – вздохнул Максим. – Я уже полчаса как мертв. Вас накрыло, а у меня сердце остановилось, зато вас, двоих бугаев тяжелых, дотащил сюда и даже не взмок.
– Ты чего плетешь?! – вышел из себя Данька, он вроде и злился, но в голосе сквозили панические нотки. – При клинической смерти человек живет максимум пять минут и точно никого таскать не может!
– По-всякому бывает, – ответил Максим и встал. – Ладно, братцы, прощайте, восстанавливайте пошатнувшееся здоровье, в том числе душевное, а я пошел. Встретимся на той стороне. Да, кстати, ты водичку пить не забывай, она хорошая.
От странной горчащей воды действительно становилось легче, хотя встать не удавалось по-прежнему, да и совершать какие-нибудь иные действия, кроме как подносить к губам флягу, тоже.
– Погоди!..
– Тимур, – проговорил Максим с упреком. – Не надейся, пока я здесь, не поднимешься. И скрутить меня у тебя не выйдет все равно. Силенок не хватит в любом случае: не живому побороть мертвеца.
– Да понял я уже… – прошептал Тим. – Меня другое волнует: Витас. Так это из-за него все?
– То, что тот отрезок тоннеля прошли и не полегли все трое? – переспросил Максим. Тим кивнул. – Можно и так сказать. Ты обязан дойти.
– Но не вернуться?
– На кой отпускали бы, если б шанса на возвращение не осталось? – вопросом на вопрос ответил Максим. Несмотря на произнесенные странные и страшные слова, выглядел он живым, но одновременно с этим и нет – каким-то застывшим, с заострившимися чертами лица и бледной, как у покойника, кожей. Тим присмотрелся внимательнее: грудная клетка не двигалась. – Думаешь, существу, способному стереть часть памяти – вернее, заблокировать, – оказалось бы трудно заставить тебя забыть о Москве, а заодно внушить омерзение при одной лишь мысли куда-то уйти из родного поселка?