Метод Шерлока Холмса (сборник) - стр. 22

– Так вы нашли кольца после того, как задержали Джонсона?

– Конечно. Когда сержант производил арест, Джонсон не сопротивлялся. Держался он на редкость бодро, ибо не верил, что кольца могут обнаружить, а его обвинить в укрывательстве краденого. Когда же в местном полицейском участке, куда его доставили для разбирательства, он встретил двух других членов шайки – Джорджа и Рози Бартлет, которые были арестованы раньше, его уверенность немало поколебалась. Она пошатнулась еще сильнее, когда я взял у него костыль, снял потайную крышку и вытряхнул на стол около дюжины дорогих колец – отборнейших изделий из запасов мистера Гринбаума.

Я позволил Лестрейду приписать все заслуги в раскрытии этого дела себе; в результате после ареста ноттинг-хиллской шайки охотников за драгоценностями, которая уже успела получить известность, его позиции в Скотленд-Ярде заметно упрочились. Что до самих злоумышленников, всех их судили и приговорили к разным срокам заключения. Самый суровый приговор заслужил Джордж Бартлет (вы, верно, уже поняли, что именно он был зачинщиком и главой шайки), самый мягкий – Джонсон, поскольку он не принимал участия в самом налете, а только прятал у себя украденные драгоценности. Мне кажется, его гибель в Пентонвильской тюрьме стала слишком жестокой расплатой за былые прегрешения, ведь он не был закоренелым негодяем, просто-напросто сбился с верного пути.

По-видимому, безвременная смерть Бледнолицего Джонсона искренне опечалила Холмса. Мне редко доводилось видеть, чтобы он выказывал сочувствие не то что представителям уголовной среды, но даже своим клиентам[26].

– Кстати, Уотсон, – добавил он резким тоном, словно больше не желая проявлять слабость, – я предпочел бы, чтобы вы никогда не публиковали отчет об этом деле.

Холмс не объяснил, чем вызвано это требование, и, взглянув на его замкнутый, повелительный профиль, я не решился его расспрашивать. Могу только догадываться о его мотивах, но внутреннее чувство подсказывает мне, что, запретив обнародовать эту историю, он заботился скорее о Бледнолицем Джонсоне, а не о себе. Холмс пожелал, чтобы память о несчастном маленьком хромце, с которым судьба всю жизнь, до самой смерти, обходилась столь немилосердно, ничем не омрачалась, и я подчинился его велению. Посему отчет об этом деле будет храниться в моих бумагах, среди рукописей, которые по той или иной причине не будут опубликованы никогда.

Это необычное дело попало к моему старому другу Шерлоку Холмсу незадолго до того, как он столкнулся со странным случаем греческого переводчика мистера Мэласа[27]. Брат Холмса, Майкрофт[28], сыграл в нем столь же существенную роль, как и в деле Мэласа, хотя я узнал об этом только после завершения расследования.

Это дело, подобно многим, началось с письма от потенциального клиента. Автор письма, мистер Эдвард Мэйтленд, просил позволения встретиться с Холмсом на следующее утро, чтобы обсудить некую проблему, которую он назвал «вопросом жизни и смерти». Однако никаких подробностей он не сообщил, и нам оставалось только гадать, какого свойства был этот самый вопрос.

– По моему опыту, понятия о серьезности положения у разных людей порой весьма различаются, – философски заметил Холмс. – Помнится, как-то меня попросили разыскать пропавшую собачонку одной известной актрисы, чье имя частенько мелькает в колонке светских сплетен. Это был кинг-чарльз-спаниель по кличке Тихоня.