Метка смерти. Академия Деркон - стр. 30

[3] Мадек – маячок. Рунная метка, ставящаяся всем преподавателям при найме в академию, но из-за болезненных ощущений при применении к ней прибегают крайне редко. Необходима в том случае, когда магифоном или другим связным артефактом воспользоваться невозможно.

[4] Арлес – не более чем через четверть часа после смерти поднятый магом смерти труп. Отличается от умертвий тем, что более легко подчиняем, при толковом мастере может стать неплохим помощником. Арлес редок тем, что найти и поднять человека в заданный период очень сложно, слишком короткий срок для создания арлеса.

Филисан

После ухода магистра с темным я больше не разговаривал. Молча покосившись на хмурого, насупленного эльфа со скрещенными на груди руками, с трудом повернулся к стене, делая вид, что собираюсь немного поспать.

Правда, поспать действительно не мешало. Создание поглощающего стихийного заклинания и дыхание истинным огнем в человеческой форме вытянуло из меня слишком много сил, как физических, так и магических, но я решил оставить сон на потом.

Сейчас меня волновали неудавшиеся нападения и, как ни странно, декан Авиоли, а точнее, те непривычные чувства, что я ощущал к этой женщине.

Когда шкатулка не приготовила для меня иллюзию для обучения в Дерконе, я подозревал, что на меня могут начать охоту те, кто заинтересован во власти, что давали, так скажем, знакомства с князем драконического престола или же те, кто пришел к решению, что если уничтожить меня, то можно ослабить наш род.

Вполне закономерные, понятные планы. Так всегда было и так всегда будет.

Добраться до императриц – руки коротки. К тому же действительно уничтожить сестер под силу лишь самым близким, только перед семейным кругом они слабы. Мужьями, детьми, родителями и мной. Но ждать с нашей стороны предательства не стоит. Мы как никто иной знаем настоящую цену власти.

А вот воздействовать через меня, как, по их мнению, более слабого, ― это иной вопрос. Но чтобы вот так сразу, практически открыто ― это надо иметь нечеловеческую наглость. Впрочем, недруги вряд ли не понимали, что убить меня так же непросто, как и любого из Артерваргов.

Суррайн, даже достигнув своей цели, мог меня только ослабить, и то в том случае, если бы действительно оказался смазан ядом, а запаха яда на нем я не почувствовал.

Ко всему прочему, любой яд выведется из организма, стоит мне принять истинную форму, а раны абсолютно любого характера стремительно затянутся. Единственная неприятная поправка лишь в том, что если дракон почует смертельную угрозу своей человеческой ипостаси, инстинктивно обернется, и в таком случае недругам я не завидую, а друзей будет искренне жаль. Посмертно жаль. Потому как если я окажусь рядом с людьми или в здании, то неоспоримо возникнут жертвы.

Только глупцы могут не ведать, что представляет собой взрослый совершеннолетний дракон в истинной ипостаси. Без прикрас мой дракон примерно размером с саму академию, здание высотой в семь этажей. Многих просто мгновенно раздавит.

Дернув краешком губ, подумал о луноликой лэрди.

В груди тоскливо заныло, заставляя меня чуть поморщить нос. Я себя не понимал. Не мог понять, по какой причине при виде нее сердце ускоряет свой бег, бросает то в холод, то в жар, как малолетнего не знавшего женщин драконыша, в душе расцветает огненный цветок, а стоит мне подумать о других мужчинах рядом с ней, как внутри все раздирает от жгучей ревности.